В западном понимании глобальное управление — это доминирование теневой власти над публичной. Противодействие этому Сергей Лавров и Ван И облекли в форму совместного сохранения системы международного права с центром в ООН, вместо продвижения американского «мира, основанного на правилах». Это и есть квинтэссенция российско-китайской позиции, безусловная приверженность которой сторонами подтверждена в ходе встречи в Гуйлине.
Завершился важнейший визит главы МИД России Сергея Лаврова в Китай, в ходе которого две стороны еще более сблизились в понимании особенностей современной международной обстановки, а также общих целей и задач в совместном отстаивании фундаментальных основ современного мироустройства. Об этом российский министр и его китайский коллега Ван И подробно рассказали на совместной пресс-конференции, проведенной по итогам переговоров в южно-китайском городе Гуйлинь (в Гуанси-Чжуанском автономном районе КНР).
Еще в канун приезда в Гуйлинь российского министра официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин на брифинге в Пекине дала понять, что рабочий характер визита С. Лаврова обусловлен его оперативностью, непосредственно связанной с резким, почти неконтролируемым обострением отношений Москвы и Пекина с Вашингтоном. Российский посол в США отозван домой для консультаций — беспрецедентный факт для российско-американских отношений, а прошедшая на днях представительная китайско-американская встреча на Аляске с участием Ван И и главы международного отдела ЦК КПК Ян Цзечи с высокопоставленными эмиссарами американской дипломатии окончилась ничем, при том что США попытались использовать ее для новых нападок и даже прямых угроз в адрес официального Пекина.
Первый и главный итог встречи руководителей внешнеполитических ведомств России и Китая, о котором сообщил Ван И и который подтвердил С. Лавров, подписание Совместного заявления по некоторым вопросам глобального управления в современных условиях. Этот документ настолько важен и красноречив, что требует подробного рассмотрения, особенно если иметь в виду, что под «глобальным управлением» в России и Китае понимают совершенно иные вещи, нежели на Западе. Глобалистская интерпретация, закрепленная в популярной литературе, издаваемой на деньги западных фондов, заключается в «формировании многоуровневой системы наднациональных и глобальных центров власти и управления, осуществляющих свои функции по отношению к субъектам мировой политики». Иначе говоря, в западном понимании глобальное управление — это диктат наднациональных структур, не имеющих легальной международно-правовой субъектности, по отношению к государствам, межгосударственным союзам и международным организациям, такой субъектностью обладающим. То есть это доминирование теневой власти над публичной, противодействие которому российский министр на пресс-конференции с китайским коллегой облек в форму совместного сохранения системы международного права с центром в ООН, вместо продвижения американского «мира, основанного на правилах». Это и есть квинтэссенция российско-китайской позиции, безусловная приверженность которой сторонами подтверждена в ходе встречи в Гуйлине. В Совместном заявлении об этом говорится в третьем пункте в контексте незыблемости существующей системы международных отношений, основанной на целях и принципах Устава ООН. Именно в этот контекст помещена инициатива российского президента Владимира Путина, поддержанная председателем КНР Си Цзиньпином, созвать саммит «пятерки» глав государств — постоянных членов Совета Безопасности ООН. Ван И дополнил это положение совместного документа упоминанием о том, что величие той или иной державы — не в размахивании кулаками и готовности всех вокруг принуждать, а в особой ответственности за судьбы мира и человечества.
Первые два пункта Совместного заявления министров затрагивают вопросы международной гуманитарной повестки, в частности, они посвящены разрушению присвоенной Западом монополии на интерпретацию таких концептуальных норм, как права человека (п. 1) и демократия (п. 2). Последний, четвертый пункт содержит принципы реализации международной повестки в рамках Устава ООН — открытость, равноправие, свобода от идеологической обусловленности и мотивации, а также совместное отстаивание мира и стабильности и справедливое распределение результатов развития человечества между всеми его участниками.
Базовое понимание гуманитарных категорий, как оно занесено в итоговый документ и как прозвучало на пресс-конференции министров, заключается в отсутствии универсальной модели прав человека и демократии, в признании национальных особенностей и специфики их реализации в условиях конкретных стран с учетом их цивилизационных, национальных и исторических традиций. А также в безусловном признании и соблюдении суверенитета и недопустимости под предлогом «нарушения прав человека» и «демократии» вмешательства во внутренние дела, которое в Совместном заявлении рассматривается неприемлемым проявлением двойных стандартов.
Что это означает с практической точки зрения? А то, что у западной трактовки гуманитарной повестки впервые появилась равноправная конкурирующая версия, достаточно привлекательная для того, чтобы быть принятой значительной частью международного сообщества, прежде всего из числа развивающихся стран. По сути миру предложены новые правила игры. Раньше от нападок Запада под предлогом гуманитарных нарушений во внутренней политике обычно применялись оправдания, что-де «нет, мы не нарушаем, у нас все соответствует международным стандартам». Хотя заведомо понималось, что эти стандарты — никакие не международные, а западные, ибо навязаны той же ООН в качестве инструмента продвижения западного влияния и западной «мягкой силы», которая подкреплена отнюдь не «мягкой» военной составляющей. Сегодня же спектр возможных встречных аргументов, позволяющих противостоять внешнему давлению, существенно расширяется. Ответ такой: «У нас собственные стандарты демократии и прав человека, закрепленные в нашем законодательстве; вы имеете право на свои трактовки, исходящие из ваших традиций, а мы — на собственные, такие же традиционные для нас, как ваши — для вас». Точка. А когда и если Запад продолжает «давить авторитетом», следует асимметричный ответ, уже успешно апробированный Китаем, и он работает. Примеры нарушений прав человека в США и других странах Запада обобщаются в Белой книге и широко распространяются, показывая, что Запад конъюнктурен и лицемерен, требует от других того, что не соблюдает сам. Именно этим, как помним, С. Лавров во время переговоров в Москве «сразил» шефа европейской дипломатии Жозепа Борреля, показав тому «кино» о методах разгона протестующих против ковидных ограничений в странах самой Европы.
Что еще важного прозвучало на пресс-конференции С. Лаврова и Ван И? По пунктам. Российско-китайское сотрудничество — условие и предпосылка к динамичному развитию каждой из стран. Потому что это сотрудничество выравнивает мировой баланс, уравновешивая перекосы в пользу Запада, сложившиеся в результате распада СССР. Далее, это подчеркнули оба министра, но в особенности Ван И: Москва и Пекин вышли на новые важные договоренности. Не уточнялось, но полтора месяца назад, во время телефонного разговора сегодняшних собеседников, вполне красноречиво было заявлено о дополнении Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве («Большого договора», в интерпретации Ван И) рядом положений в сфере безопасности, то есть, называя вещи своими именами, в военной сфере. С. Лавров уточнил, что стороны также подробно обсудили и утвердили график межмидовских контактов на текущий юбилейный год, отметив, что он включает множество встреч между заместителями министров, руководителями департаментов МИД и т.д. Согласованы и контакты на высшем уровне, и это означает, что в середине июля, к юбилею Договора, поскольку стороны уже условились его продлить, следует ожидать встречи Владимира Путина и Си Цзиньпина. Когда и где — уже вопрос технический; общественность все в свое время узнает. Пока же министры, по словам С. Лаврова, согласовали проект совместного заявления глав государств по этому юбилейному случаю.
Ван И, в свою очередь, очертил круг принципов взаимодействия, которые его российский коллега назвал «важнейшим фактором в международных делах». Этих принципов и подходов четыре: взаимная поддержка и выручка, постэпидемическое восстановление экономики, в рамках которого, заметим, заявлено о начале стандартизации процедур (думается, что медицинская сфера — это только начало). Еще партнерство в стратегических проектах и продвижение справедливости в международных делах. Китайский министр раскрыл перечень приоритетных сфер сотрудничества, которые реализуются на уровне графика проектов: углеводороды и атомная энергетика, «цифра», в том числе искусственный интеллект и большие данные, космос (упомянут совместный меморандум о строительстве станции на Луне), разумеется, борьба с эпидемией. В том числе с такими ее побочными эффектами, как «политический вирус» — бездоказательные обвинения в адрес КНР со стороны Запада, и «вакцинный национализм» — превращение Западом защиты населения от заболевания в борьбу национальных эгоизмов и конъюнктур. Участие своей страны в международном взаимодействии вместе с Россией Ван И подкрепил напоминанием об еще двух важных юбилеях, которые Китай отмечает в текущем году — 50-летии возврата КНР ее законного места в ООН и среди постоянных членов Совбеза (до 1971 г. его при поддержке Запада занимал тайваньский режим), а также 20-летие присоединения страны к ВТО. При этом он скромно умолчал про еще один юбилей, важность которого поистине историческая — столетие КПК. Формально оно наступает 1 июля, в день начала первого (шанхайского) партийного съезда, фактически же под знаком этого события в Китае закономерно проходит весь 2021 год, с чем мы китайский народ и его Компартию и поздравляем, хотя это тема отдельного комментария.
Информационную бомбу в конце пресс-конференции, подводившей итог двухдневной, крайне плодотворной и результативной встречи, взорвал С. Лавров, обвинивший Евросоюз в разрушении отношений с Россией. У нашей страны, подчеркнул министр, нет отношений с брюссельскими властями ЕС, а есть только с отдельными европейскими странами, которые сопротивляются этому диктату и пытаются сохранять связи с Москвой потому, что этого требуют их национальные интересы. И в этих условиях вполне закономерным является разворот российской внешней политики на Восток, в сторону народного Китая, с которым у нашей страны общее видение региональных и мировых проблем и перспектив. И, добавим, общая судьба в современном непростом мире.