Калуга и её великий гражданин

Рас­сказ об этом горо­де, навер­ное, сто­ит начать сло­ва­ми наше­го заме­ча­тель­но­го писа­те­ля Кон­стан­ти­на Пау­стов­ско­го: «Я не знаю стра­ны, обла­да­ю­щей такой огром­ной лири­че­ской силой u такой тро­га­тель­но живо­пис­ной — со всей сво­ей гру­стью, спо­кой­стви­ем и про­сто­ром, — как сред­няя поло­са Рос­сии. Вели­чи­ну люб­ви к ней труд­но изме­рить. Каж­дый зна­ет это по тебе. Любишь каж­дую тра­вин­ку, поник­шую от росы или согре­тую солн­цем, каж­дую круж­ку воды из лес­но­го колод­ца, каж­дое дере­во над озе­ром, тре­пе­щу­щее в без­вет­рии листья­ми каж­дый крик пету­ха и каж­дое обла­ко, плы­ву­щее по блед­но­му и высо­ко­му небу. И если мне ино­гда хочет­ся жить до ста лет, то толь­ко пото­му, что мало одной жиз­ни, что­бы испы­тать до кон­ца все оча­ро­ва­ние и всю исце­ля­ю­щую силу нашей сред­не­рус­ской при­ро­ды.

Так вот край, где рас­по­ло­же­на Калу­га, богат и широ­ки­ми про­сто­ра­ми. и лес­ны­ми мас­си­ва­ми, и свет­лы­ми пере­лес­ка­ми сре­ди полей. живо­пис­ны­ми реч­ка­ми и ручья­ми, кра­соч­ны­ми луга­ми… Кста­ти, одних толь­ко речек здесь око­ло двух­сот. А глав­ная вод­ная арте­рия этих мест — река Ока с при­то­ка­ми Жиз­д­рой. Угрой и Протвой. Они самые круп­ные из всех её при­то­ков. Реки то лени­во изви­ва­ют­ся сре­ди зелё­ных поло­гих рав­нин, то несут свои воды мимо ска­ли­стых бере­гов. Есть здесь и такие. Один из отрез­ков, к при­ме­ру, назы­ва­ет­ся Калужско—Алексинским каньо­ном. Бере­га здесь под­ни­ма­ют­ся, порой, на высо­ту до 80–90 мет­ров. В дав­ние-дав­ние вре­ме­на здесь спол­зал лед­ник. Он-то и оста­вил о себе память – озё­ра. Эти озё­ра округ­лые и напо­ми­на­ют блюд­ца, раз­бро­сан­ные в поле сре­ди хол­мов.

А тепе­рь вспом­ним ста­рин­ные назва­ния, вслушаемся,как они зву­чат: Мало­я­ро­сла­вец, Сухи­ни­чи, Боров­ск, Козель­ск, Меды­нь, Мосаль­ск, Мещов­ск, Юхнов, Тару­са. Всё это ста­рин­ные сла­вян­ские, рус­ские име­на, кото­рые дали сво­им посе­ле­ни­ям наши далё­кие пред­ки. Про­хо­ди­ли сто­ле­тия и скром­ные посе­ле­ния ста­но­ви­лись горо­да­ми. Не удив­ляй­тесь, ока­зы­ва­ет­ся, Козель­ск стар­ше Моск­вы на целый год. Дру­гие горо­да несколь­ко моло­же — 13-го, 14-го, 15-го и 18-го веков…
Ну, a тепе­рь обра­тим­ся к исто­рии это­го края. В пер­вой тре­ти два­дца­то­го века вели­кий рус­ский и совет­ский писа­тель Алек­сей Мак­си­мо­вич Горь­кий ска­зал, обра­ща­ясь к калу­жа­нам:
«…калу­жан, люби­те похва­стать­ся, что y вас живет Циол­ков­ский, заме­ча­тель­ный ум. Его по-насто­я­ще­му оце­нят мно­го поз­же. Нам, совре­мен­ни­кам, труд­но пред­ста­вить, что он сде­лал для чело­ве­че­ства.»

Как точ­ны и про­зор­ли­вы ока­за­лись его сло­ва! Горь­кий не дожил до того вели­ко­го дня в исто­рии чело­ве­че­ства, когда совет­ский кос­мо­навт Юрий Гага­рин на нашем, совет­ском кос­ми­че­ском кораб­ле, пре­одо­лев зем­ное при­тя­же­ние, взле­тел в Кос­мос. Не услы­шал Горь­кий и неза­бы­ва­е­мо­го сиг­на­ла наше­го спут­ни­ка, кото­рый пред­ше­ствооал исто­ри­че­ско­му полё­ту Чело­ве­ка в Кос­мос. Да, вели­кий писа­тель, кста­ти, неспра­вед­ли­во замал­чи­ва­е­мый в наше вре­мя, умел видеть дале­ко впе­рёд. Он был прав, гово­ря, что Циол­ков­ско­го оце­нят по-насто­я­ще­му мно­го поз­же.
Мно­гие из нас, живу­щие сей­час, счаст­ли­вые люди, пото­му что мы совре­мен­ни­ки Юрия Гага­ри­на. Мы порою забы­ва­ем, что счаст­ли­вы ещё и пото­му, что это в наше вре­мя Чело­век загля­нул под облач­ное покры­ва­ло Вене­ры, взял в руки лун­ный камень. Отча­сти мы уже при­вы­кли к тому, что пери­о­ди­че­ски в Кос­мос отправ­ля­ют­ся новые эки­па­жи кос­мо­нав­тов. Да, в Кос­мос тепе­рь лета­ют не толь­ко лёт­чи­ки-кос­мо­нав­ты нашей стра­ны, но и граж­да­не дру­гих госу­дар­ств. Но надо пом­нить и гор­дить­ся тем, что это мы, граж­да­не Совет­ско­го Сою­за, были пер­вы­ми.
Заду­май­тесь, вели­кий Циол­ков­ский толь­ко пред­ви­дел, что Чело­век поле­тит в Кос­мос. Он всю свою жиз­нь посвя­тил нау­ке о Кос­мо­се, о кораб­лях, кото­рые будут бороз­дить про­сто­ры Все­лен­ной. Ho он не уви­дел ни пер­вый совет­ский Спут­ник. Он не узнал име­ни совет­ско­го чело­ве­ка, кото­рый открыл Кос­ми­че­скую эру. Но Кон­стан­тин Эду­ар­до­вич Циол­ков­ский пред­ви­дел, верил, знал, что так будет. Какой же силой духа надо было обла­дать это­му чело­ве­ку, кото­ро­го до побе­ды в Рос­сии совет­ской вла­сти не толь­ко не при­зна­ва­ли, более того, счи­та­ли чуда­ком. А он рабо­тал…
Давай­те мыс­лен­но вер­нем­ся в Калу­гу почти на пол­то­ра века назад. Извест­ный в то вре­мя рус­ский кри­тик Дмит­рий Морд­ви­нов писал в 1897 году: «Калу­га, все­ми пре­зи­ра­е­мая, ска­зоч­ная зама­раш­ка… рано или позд­но уди­вит всю Рос­сию».

Стран­но, не праз­да ли? Слов­но пред­чув­ствие рож­де­ния Вели­ко­го носи­лось в воз­ду­хе. И пере­до­вые мыс­ли­те­ли сво­е­го вре­ме­ни чув­ство­ва­ли это. А что напо­ми­на­ет нам сего­дня о вели­ком Граж­да­ни­не Калу­ги?

…Малень­кий дере­вян­ный домик с ман­сар­дой на тихой горо­до­кои ули­це. На фаса­де — белая мра­мор­ная доска. На ней золо­том напи­са­ны сло­ва: «В этом доме с мая 1904 года по ноябрь 1933 года жил и рабо­тал вели­кий рус­ский уче­ный Кон­стан­тин Эду­ар­до­вич Циол­ков­ский».

…Днем нико­му не извест­ный про­вин­ци­аль­ный учи­тель мате­ма­ти­ки давал уро­ки в гим­на­зии. А ноч­ные часы отда­вал небес­ным звёз­дам. Пыт­ли­вый взгяд чело­ве­ка, обо­гнав­ше­го свое вре­мя, рвал­ся ввы­сь, в эту звёзд­ную глу­би­ну. А неуто­ми­мые руки масте­ри­ли инстру­мен­ты, моде­ли лета­тель­ных аппа­ра­тов и писа­ли. «Вся моя жиз­нь состо­я­ла из раз­мыш­ле­ний, вычис­ле­ний, прак­ти­че­ских работ… и опы­тов. Меня все­гда сопро­вож­да­ла домаш­няя мастер­ская» — это при­зна­ние само­го Циол­ков­ско­го.

Музей был открыт в годов­щи­ну смер­ти Кон­стан­ти­на Эду­ар­до­ви­ча 19 сен­тяб­ря 1936 года. Уже с пер­вых дней он зa вое­вал широ­кую попу­ляр­но­сть. Сюда еха­ли со всех кон­цов Совет­ско­го Сою­за. А экс­кур­со­во­да­ми здесь рабо­та­ли люди, бес­ко­неч­но гор­див­ши­е­ся сво­им зна­ме­ни­тым зем­ля­ком.

Мне уда­лось побы­вать здесь в годы так назы­ва­е­мой «пере­строй­ки», к сча­стью, ещё до безум­ных 90-х. Я услы­ша­ла насто­я­щих экс­кур­со­во­дов, влюб­лён­ных в свой музей. У меня сохра­ни­лись запи­си той, тепе­рь уже далё­кой во вре­ме­ни, экс­кур­сии. Вот они. Пишу эти стро­ки, и слов­но слы­шу сно­ва тот негром­кий, тёп­лый и какой-то даже домаш­ний голос обык­но­вен­ной рус­ской жен­щи­ны-экс­кур­со­во­да, жаль, что имя её у меня не сохра­ни­лось:

… — Циол­ков­ский был рево­лю­ци­о­не­ром, рево­лю­ци­о­не­ром в нау­ке. Он вос­тор­жен­но встре­тил Вели­кую Октябрь­скую соци­а­ли­сти­че­скую рево­лю­цию, рабо­тал в совет­ской тру­до­вой шко­ле вто­рой сту­пе­ни. По ини­ци­а­ти­ве Ана­то­лия Васи­лье­ёи­ча Луна­чар­ско­го и Надеж­ды Кон­стан­ти­нов­ны Круп­ской про­ис­хо­дит реор­га­ни­за­ция совет­ской тру­до­вой шко­лы. Кон­стан­ти­ну Эду­ар­до­ви­чу пред­ла­га­ют соста­вить про­грам­му по физи­ке. Он бле­стя­ще справ­ля­ет­ся c пору­че­ни­ем, ещё раз дока­зав свою необык­но­вен­ную эру­ди­цию.
В 1921 году Циол­ков­ско­му пошёл шесть­де­сят чет­вер­тый год. По лич­но­му заяв­ле­нию он выхо­дит на пер­со­наль­ную пен­сию. Вла­ди­мир Ильич Ленин под­пи­сы­ва­ет Декрет о назна­че­нии «пожиз­нен­ной, уси­лен­ной пен­сии» К.С. Циол­ков­ско­му. При совет­ской вла­сти Кон­стан­тин Эду­ар­до­вич про­жил 18 лет. И за это вре­мя он напи­сал в три раза боль­ше paбот, чем за весь пред­ше­ству­ю­щий пери­од. “При совет­ской вла­сти, обес­пе­чен­ный пен­си­ей‚— писал Циол­ков­ский, — я мог сво­бод­нее отдать­ся сво­им тру­дам. И почти не заме­чен­ный преж­де, воз­буж­дал вни­ма­ние K сво­им рабо­там».

Экс­кур­со­вод про­дол­жа­ет свой рас­сказ:

— Осо­бен­но радост­ным и тор­же­ствен­ным был для Циол­ков­ско­го 1932-й год. Наша стра­на и про­грес­сив­ная обще­ствен­но­сть за рубе­жом отме­ча­ли 75 лет со дня рож­де­ния и 50-летие его науч­ной дея­тель­но­сти.

Совет­ское пра­ви­тель­ство награ­ди­ло Циол­ков­ско­го орде­ном Тру­до­во­го Крас­но­го Зна­ме­ни. При­ни­мая эту награ­ду из рук Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Кали­ни­на, Циол­ков­ский ска­зал: «Я могу отбла­го­да­рить пар­тию и пра­ви­тель­ство сво­и­ми тру­да­ми. Бла­го­да­рить же сло­ва­ми не име­ет ника­ко­го смысла».

В 30-е годы, несмот­ря на пре­клон­ный воз­раст, Циол­ков­ский ведёт боль­шую науч­ную и обще­ствен­ную дея­тель­но­сть. Его часто видят на три­бу­нах празд­нич­ных демон­стра­ций, он встре­ча­ет­ся с вои­на­ми Калуж­ско­го гар­ни­зо­на, с науч­ны­ми работ­ни­ка­ми. Он явля­ет­ся науч­ным кон­суль­тан­том филь­ма «Кос­ми­че­ский рейс», пер­во­го филь­ма о Кос­мо­се.

Летом 1935 года состо­я­ние здо­ро­вья Циол­ков­ско­го рез­ко ухуд­ши­лось. Дело в том, — голос экс­кур­со­во­да вздра­ги­ва­ет, — что он дол­го скры­вал свою болез­нь. В сен­тяб­ре 35-го года его поло­жи­ли в луч­шую калуж­скую боль­ни­цу. Вызван­ные вра­чи из Моск­вы — Плот­кин и Смир­нов — обсле­до­ва­ли Циол­ков­ско­го: был обна­ру­жен рак желуд­ка. Сде­ла­ли опе­ра­цию, но было уже позд­но. Спа­сти Кон­стан­ти­на Эду­ар­до­ви­ча не уда­лось. 19 сен­тяб­ря 1935 года Циол­ков­ско­го не ста­ло.

Экс­кур­со­вод взды­ха­ет. Ho через несколь­ко мгно­ве­ний сно­ва зву­чит её голос, уже окреп­ший:

— Он умер побе­ди­те­лем, хотя и не дожил до noбе­ды. И хоро­ни­ли его как пол­ко­вод­ца, как коман­ди­ра ещё не сфор­ми­ро­вав­шей­ся армии, армии буду­щих заво­е­ва­те­лей Кос­мо­са. Похо­ро­ни­ли Циол­ков­ско­го там, где он все­гда любил отды­хать, в Заго­род­ном саду. А год спу­стя, на моги­ле воз­двиг­ли обе­лиск. Пер­вый камень в его осно­ва­ние зало­жи­ли его дочь Мария Кон­стан­ти­нов­на и леген­дар­ный совет­ский поляр­ный лёт­чик Водо­пья­нов.

Экс­кур­сия окон­че­на. А тури­сты, при­е­хав­шие из раз­ных горо­дов стра­ны, никак не могут уйти из ман­сар­ды, из окон кото­рой откры­ва­ют­ся заок­ские дали. Мы же еще раз посто­им в каби­не­те Циол­ков­ско­го, «неисто­во­го масте­ро­во­го». Да, его ещё и так назы­ва­ли. Здесь, в каби­не­те, как и во всех ком­на­тах дома, всё чрез­вы­чай­но скром­но и про­сто. На сте­нах — ника­ких укра­ше­ний. Кон­стан­тин Эду­ар­до­вич гово­рил, что лиш­ние вещи отвле­ка­ют вни­ма­ние, меша­ют сосре­до­то­чить­ся. В про­стен­ке меж­ду двух окон, выхо­дя­щих на Южную сто­ро­ну, сто­ит стол. Здесь были напи­са­ны все его paбо­ты. Их более шести­сот.

В каби­не­те сто­ит ещё один стол — для опы­тов и чер­те­жей. Элек­тро­фор­ная маши­на, с помо­щью кото­рой Циол­ков­ский пока­зы­вал опы­ты ребя­там в шко­ле и здесь, в каби­не­те, вну­кам. Два фото­ап­па­ра­та. С 1911 года Кон­стан­тин Эду­ар­до­вич фото­гра­фи­ро­вал. Баро­метр, под­зор­ная тру­ба, мик­ро­скоп. Их он при­вёз из Бор­ска, где купил на свой пер­вый учи­тель­ский зара­бо­ток.
В каби­не­те мно­гое сде­ла­но рука­ми Циол­ков­ско­го. Та же элек­тро­фор­ная маши­на, само­дель­ный метр, цир­куль, аппа­ра­ты, кото­рые он назы­вал слу­ха­ча­ми. А вот моде­ли дири­жаб­лей, с кото­ры­ми он ездил в 1914 году в Петер­бург на тре­тий воз­ду­хо­пла­ва­тель­ный съезд. На отдель­ной полоч­ке , инстру­мен­ты, мно­гие из них были им усо­вер­шен­ство­ва­ны. Руки вели­ко­го учё­но­го мно­гое уме­ли и не чура­лись чёр­ной рабо­ты. Более того, рабо­та на стан­ке, рубан­ком, свер­лом, достав­ля­ла ему огром­ное удо­воль­ствие.

А вот обык­но­вен­ная двер­ца, кото­рая ведёт с веран­ды на кры­шу дро­вя­но­го сарая. В доме род­ные в шут­ку назы­ва­ли её — «дверь в кос­ми­че­ское про­сто­ран­ство». В апре­ле 1965 года к этой две­ри подо­шёл Алек­сей Архи­по­вич Лео­нов, открыл её и ска­зал задум­чи­во: «Мно­го две­рей Кос­мос. Ho не будь этой дере­вян­ной, не было бы мое­го выхо­да в откры­тый Кос­мос, не было бы 12 апре­ля, дня свя­зан­но­го с Юри­ем Алек­се­е­ви­чем Гага­ри­ным». Геор­гий Тимо­фе­е­вич Бере­го­вой‚ побы­вав в этом доме-музее, гово­рил, что труд­но пред­ста­вить, как в такой скром­ной обста­нов­ке рож­да­лись такие вели­кие идеи.

…Из мемо­ри­аль­но­го дома-музея прой­дём через парк, нося­щий имя Циол­ков­ско­го. Ста­ро­му липо­во­му пар­ку, навер­ное, уже два века. Oн очень напо­ми­на­ет парк в Пет­ро­двор­це под Петер­бур­гом. От кру­го­об­раз­но­го цен­тра, где похо­ро­нен вели­ким учё­ный, рас­хо­дят­ся пря­мые ради­аль­ные аллеи. Одна из них выво­дит нa обры­ви­стый берег реки, отку­да откры­ва­ет­ся неза­бы­ва­е­мая пано­ра­ма на Окско-Яден­скую доли­ну, на дам­бу и тём­но­зе­лё­ный сос­но­вый бор.

Имен­но здесь. в кра­си­вей­шем месте Калу­ги, в июне 1961 года Юрий Гага­рин. совер­шив пер­вый в исто­рии чело­ве­че­ства кос­ми­че­ский полёт, зало­жил камень в фун­да­мент зда­ния «Госу­дар­ствен­но­го музея исто­рии кос­мо­нав­ти­ки име­ни Циол­ков­ско­го». А тре­тье­го октяб­ря 1967 года музей кос­мо­нав­ти­ки был открыт. На его откры­тии высту­пал кос­мо­навт Андри­ан Нико­ла­ев. Сего­дня этот музей хоро­шо изве­стен во всем мире.

Калу­гу назы­ва­ют Мек­кой кос­мо­нав­ти­ки, горо­дом Циол­ков­ско­го. А поэт Вик­тор Пухов посвя­тил горо­ду сти­хо­тво­ре­ние, в кото­ром зву­чат неза­бы­ва­е­мые сло­ва:

…Калу­га — колы­бель,
Калу­га — при­ста­нь
К дру­гим пла­не­там
Рву­щих­ся Зем­лян

Вот вам и «…ска­зоч­ная зама­раш­ка», о кото­рой писал Дмит­рий Морд­ви­нов 116 лет назад. Калу­га «уди­ви­ла» не толь­ко Рос­сию, как он пред­по­ла­гал, но и весь мир. Это наш, рус­ский учё­ный Кон­стан­тин Эду­ар­до­вич Циол­ков­ский при­нёс немерк­ну­щую сла­ву сво­ей стра­не. Это наш, совет­ский кос­мо­навт Юрий Гага­рин открыл неве­до­мый преж­де Кос­мос пла­не­те Зем­ля. Это мы были пер­вы­ми. Об этом надо пом­нить. Об этом долж­но узна­вать каж­дое новое поко­ле­ние зем­лян.

Важ­но не толь­ко побеж­дать. Надо пом­нить о том. что ты побе­ди­тель. сколь­ко бы лет ни про­шло! Сила Чело­ве­ка, сила Наро­да в его Памя­ти.

Свет­ла­на КАЛЬНИК