Александр Галицкий: по натуре я фаталист

О водителе, гитарах, отце, выборе, «звездных войнах» и трансформации

— Гово­рят, кто не рис­ку­ет, тот не пьет шам­пан­ское. Это о вен­чур­ных инве­сто­рах, Алек­сан­др?

— Шам­пан­ское упо­треб­ляю, но к люби­мым напит­кам не отно­шу. Из лег­ко­го алко­го­ля пред­по­чи­таю рислинг. В юно­сти и сту­ден­че­стве счи­тал его самым про­тив­ным вином — кис­ля­ти­ной. Лишь со вре­ме­нем понял, что есть и дру­гой рислинг. Фран­ция, Гер­ма­ния, Австрия про­из­во­дят очень непло­хой.

Но крас­ные вина я тоже люб­лю. Как гово­рит­ся, был бы повод, что­бы под­нять бокал.

— Закры­тие сдел­ки навер­ня­ка отме­ча­е­те?

— Коман­да наше­го фон­да раз­бро­са­на по миру, люди сидят в самых раз­ных местах, вме­сте соби­ра­ем­ся два­жды в год. Тогда и празд­ну­ем все, что нако­пи­лось за это вре­мя.

— Где встре­ча­е­тесь?

— Да по-раз­но­му. Напри­мер, на ост­ро­ве Оль­хон на Бай­ка­ле, в Лас-Вега­се, Сан-Фран­цис­ко, Лон­до­не, Ита­лии, Пор­ту­га­лии… Выби­ра­ем места, что­бы нор­маль­но про­ве­сти вре­мя всей коман­дой. И пооб­щать­ся, и пора­бо­тать, и отдох­нуть. Точ­нее, выби­ра­ли.

К сожа­ле­нию, о поезд­ках пока при­хо­дит­ся гово­рить в про­шед­шем вре­ме­ни: пан­де­мия внесла кор­рек­ти­вы.

— Сколь­ко чело­век в Almaz Capital?

— Сей­час — 14. Не очень мно­го. Основ­ная база — Кали­фор­ния. Обыч­но там про­ис­хо­дит так назы­ва­е­мый exit из наших порт­фель­ных ком­па­ний, но глав­ное даже не в этом. Имен­но в Сили­ко­но­вой доли­не есть спрос на нашу рабо­ту. Так сло­жи­лось в мире, что потреб­ле­ние инно­ва­ций, по край­ней мере в обла­сти инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий, наи­бо­лее вос­тре­бо­ва­но там. Доля США в этом про­цес­се весь­ма зна­чи­тель­на. Осо­бен­но в пер­вые три года после появ­ле­ния какой-то новой тех­но­ло­гии.

В Шта­тах все постро­е­но на кон­ку­рен­ции даже тра­ди­ци­он­ных биз­не­сов через внед­ре­ние инно­ва­ци­он­ных под­хо­дов или покуп­ку ком­па­ний, ими обла­да­ю­щих.

Поэто­му наш основ­ной офис, свя­зан­ный с ана­ли­зом спро­са и пред­ло­же­ния, — там, в Кали­фор­нии. А еще люди есть в Лон­до­не, Бер­ли­не, Вар­ша­ве, Кие­ве и здесь, в Москве.

До пан­де­мии при­мер­но треть вре­ме­ни я про­во­дил в Аме­ри­ке. В Рос­сии, думаю, чет­верть, осталь­ное — в Евро­пе и Азии. Мож­но ска­зать, еще год назад фак­ти­че­ски жил в само­ле­те. Три-четы­ре пере­ле­та в неде­лю были нор­мой.

— У вас свой борт?

— Нет. Лич­ный джет не столь важен для меня с точ­ки зре­ния удоб­ства. Лег­ко обхо­жусь без него, острой потреб­но­сти не испы­ты­ваю. Если назы­вать вещи сво­и­ми име­на­ми, не люб­лю пон­ты. Вот и вся исто­рия.

Дав­но ввел в оби­ход опре­де­лен­ные при­выч­ки. К при­ме­ру, прин­ци­пи­аль­но езжу без води­те­ля. Обыч­но за рулем вне­до­рож­ни­ка BMW Х5 с затем­нен­ны­ми стек­ла­ми. Из-за это­го регу­ляр­но быва­ют забав­ные слу­чаи. Когда подъ­ез­жаю к под­мос­ков­но­му заго­род­но­му дому кого-нибудь из зна­ко­мых, охра­на или при­слу­га по при­выч­ке рас­па­хи­ва­ет зад­нюю дверь в рас­че­те уви­деть там пас­са­жи­ра, потом с недо­уме­ни­ем смот­рит на меня, мол, а гость-то где? Ино­гда шучу: «Хмм… Неуже­ли поте­рял по доро­ге?»

Лишь для каких-то офи­ци­аль­ных при­е­мов беру маши­ну с води­те­лем. Что­бы избе­гать дву­смыс­лен­но­стей.

Мне дей­стви­тель­но про­ще ездить само­му. Нор­маль­ный евро­пей­ско-аме­ри­кан­ский под­ход. В Рос­сии на ситу­а­цию смот­рят несколь­ко ина­че. Была смеш­ная исто­рия. При­е­хал на встре­чу в офис, отку­да меня забра­ли на сле­ду­ю­щие пере­го­во­ры на дру­гой маши­не. Потом вер­нул­ся за сво­им авто­мо­би­лем и… не нашел его. Уди­вил­ся: вро­де при­пар­ко­вал­ся в пра­виль­ном месте, ниче­го не нару­шил, а авто эва­ку­и­ро­ва­ли на штраф­сто­ян­ку… Ока­за­лось, това­рищ решил надо мной под­шу­тить. Ска­зал: «Нече­го жмо­тить­ся на шофе­ра…»

Пони­ма­е­те, пер­со­наль­ные води­те­ли появи­лись в моей жиз­ни очень рано. Я был еще совсем молод, но по ран­гу мне пола­гал­ся слу­жеб­ный транс­порт. Отка­зать­ся не мог, тер­пел неволь­ное сосед­ство и наблю­дал за сво­е­го рода без­де­льем води­те­ля: он целы­ми дня­ми сидел и ждал, пока шеф вый­дет.

У меня был ненор­ми­ро­ван­ный рабо­чий день по 12–14 часов. У «лич­ни­ка» вро­де тоже. Прав­да, я вка­лы­вал с утра до вече­ра, посто­ян­но чем-то зани­мал­ся, участ­во­вал в сове­ща­ни­ях, вел пере­го­во­ры, а води­тель отки­ды­вал крес­ло в сало­не маши­ны и спал. Его функ­ции — отвез­ти шефа из точ­ки А в точ­ку Б. В чем смысл этой про­це­ду­ры? Пом­ню, все води­те­ли были гораз­до стар­ше меня и жало­ва­лись на пере­ра­бот­ки. Понят­но, чело­век отвле­ка­ет­ся от семьи и дома, но эта ситу­а­ция все­гда меня очень раз­дра­жа­ла. Когда стал рабо­тать за рубе­жом, уви­дел, что вла­дель­цы круп­ных биз­не­сов, мил­ли­ар­де­ры совер­шен­но спо­кой­но при­ез­жа­ют на рабо­ту за рулем. Обыч­ная прак­ти­ка.

— А как про­изо­шла ваша транс­фор­ма­ция физи­ка-тео­ре­ти­ка в меж­ду­на­род­но­го инве­сто­ра?

— Это жиз­нь. Она пре­об­ра­зо­вы­ва­ет нас, ста­вя перед выбо­ром. Но сна­ча­ла она пере­фор­ма­ти­ро­ва­ла меня в меж­ду­на­род­но­го тех­но­ло­ги­че­ско­го пред­при­ни­ма­те­ля, а уже потом в инве­сто­ра.

Думаю, на стар­то­вом эта­пе мно­гое пред­опре­де­ли­ло то, что, окон­чив с золо­той меда­лью сред­нюю шко­лу в Жито­ми­ре, я решил ехать на уче­бу в Моск­ву, посту­пать в Физ­тех. С фор­маль­ной точ­ки зре­ния в юно­сти у меня все скла­ды­ва­лось лег­ко и про­сто. Хотя, если коп­нуть, вся­кие любо­пыт­ные исто­рии всплы­ва­ют.

— Напри­мер?

— Клас­се в вось­мом мы с ребя­та­ми нала­ди­ли про­из­вод­ство элек­тро­ги­тар. Это был жут­кий дефи­цит в ту пору. Не купить! Сна­ча­ла собра­ли для себя, созда­ли, как тогда гово­ри­ли, ВИА — вокаль­но-инстру­мен­таль­ный ансамбль. Потом запу­сти­ли про­цесс изго­тов­ле­ния пары десят­ков инстру­мен­тов, пока нас не оста­но­ви­ли.

— Кто?

— Те, кому по дол­гу служ­бы поло­же­но.

— А вы про­да­ва­ли гита­ры?

— Конеч­но! Даже пере­ста­ли думать про наш ВИА. Про­бо­ва­ли, экс­пе­ри­мен­ти­ро­ва­ли…

Еще я сглу­пил и поста­вил в радио­эфир «Восточ­ную пес­ню» для люби­мой девуш­ки Све­ты. Ее в свое вре­мя испол­нял Вале­рий Обод­зин­ский.

Льет ли теп­лый дождь,
Пада­ет ли снег —
Я в подъ­ез­де про­тив дома
Тво­е­го стою…

Разу­ме­ет­ся, раз­ре­ше­ния на само­сто­я­тель­ное веща­ние нам ник­то не давал, это было запре­ще­но…

Сло­вом, полу­чи­лось не очень хоро­шо. К нам домой при­шли, забра­ли всю аппа­ра­ту­ру, вклю­чая гита­ры.

— Ваш отец же был пред­се­да­те­лем круп­но­го кол­хо­за, ува­жа­е­мым чело­ве­ком.

— Папа, конеч­но, вме­шал­ся. Эту исто­рию не пре­да­ли оглас­ке. Но она, подо­зре­ваю, сто­и­ла ему зва­ния Героя Соци­а­ли­сти­че­ско­го Тру­да… К тому момен­ту отец успел полу­чить кучу госу­дар­ствен­ных наград. Но «Золо­той Звез­ды» так и не дождал­ся, его два­жды вычер­ки­ва­ли из спис­ков. При­чин могло быть мно­го. Навер­ное, в душе отец испы­ты­вал оби­ду, но нико­гда об этом не гово­рил вслух.

Он был очень успеш­ным и ини­ци­а­тив­ным руко­во­ди­те­лем. К при­ме­ру, под его нача­лом при­ду­ма­ли новый сорт яблоч­но­го вина и нала­ди­ли выпуск «Золо­той осе­ни», добив­шись высо­чай­ше­го каче­ства, — в допол­не­ние ко вся­ким кон­сер­вам и дже­мам. Доста­точ­но ска­зать, что про­дук­цию кол­хо­за постав­ля­ли к сто­лу чле­нов ЦК Ком­пар­тии Укра­и­ны.

Когда объ­е­мы ста­ли рас­ти, отец постро­ил стекло­за­вод для про­из­вод­ства тары. Он всю жиз­нь тру­дил­ся, посто­ян­но зате­вал новые про­ек­ты, жить не мог без дела — теп­ли­цы для ово­щей, цве­тов и гри­бов, так­же свой мясо­ком­би­нат…

В 80 лет занял­ся стро­и­тель­ством косте­ла. Папа был като­ли­ком по веро­ис­по­ве­да­нию. Потра­тил на строй­ку мно­го сил и вре­ме­ни. Очень хотел, что­бы полу­чил­ся обще­ствен­ный про­ект. Пона­ча­лу отец воз­ра­жал, что­бы я жерт­во­вал боль­ше осталь­ных. Поэто­му я помо­гал нарав­не со все­ми и под­клю­чил­ся на финаль­ном эта­пе, когда в 2014-м у общи­ны закон­чи­лись день­ги…

Рад, что мы успе­ли все завер­шить, папа доде­лал послед­ний про­ект и пол­го­да посе­щал дей­ству­ю­щий костел.

Отца не ста­ло в нача­ле 2017-го, ему было уже 89 лет…

— Пред­при­ни­ма­тель­ская жил­ка от него?

— Навер­ное, что-то уна­сле­до­вал…

А мама рабо­та­ла учи­те­лем, пре­по­да­ва­ла укра­ин­скую и рус­скую лите­ра­ту­ру. Но я нико­гда не зани­мал­ся в ее шко­ле, что­бы избе­жать обви­не­ний в пред­взя­то­сти и осо­бых усло­ви­ях. Это было наше семей­ное пра­ви­ло.

— Поче­му вы реши­ли ехать учить­ся в Моск­ву, а не в Киев, кото­рый нахо­дит­ся гораз­до бли­же?

— Вооб­ще-то я соби­рал­ся стать жур­на­ли­стом, меч­тал уви­деть мир, побы­вать за пре­де­ла­ми Совет­ско­го Сою­за. На мой взгляд, писал непло­хие тек­сты, выиг­ры­вал школь­ные олим­пи­а­ды по лите­ра­ту­ре. Напри­мер, сочи­нил роман­ти­че­скую исто­рию на укра­ин­ском язы­ке о том, что роса — сле­зы солн­ца. Рас­сказ так и назы­вал­ся — «Сльо­зи сон­ця». Его опуб­ли­ко­ва­ли в област­ной газе­те.

Сло­вом, на жур­на­ли­сти­ку я наце­ли­вал­ся все­рьез. А потом как-то при­хо­жу домой и вижу раз­ло­жен­ные на сто­ле пере­до­ви­цы — от «Прав­ды» и «Изве­стий» до рай­он­ки. Папа гово­рит: «Читай». Я уди­вил­ся: «Зачем?» Тогда все откры­ва­ли газе­ты с послед­ней стра­ни­цы — с ново­стей спор­та, даль­не­го зару­бе­жья, теле­про­грам­мы и пого­ды.

Ска­зан­ное подей­ство­ва­ло на меня отрезв­ля­ю­ще. Отец шаг за шагом под­вел к тому, что я родил­ся в горо­де, где и Сер­гей Пав­ло­вич Коро­лев. Мол, увле­ка­ешь­ся тех­ни­кой, име­ешь склон­но­сть к точ­ным нау­кам, собе­решь еще что-нибудь поин­те­рес­нее гитар.

Поэто­му после шко­лы я поехал в Моск­ву и подал доку­мен­ты в Физ­тех. Прав­да, в анке­те напи­сал, что из семьи слу­жа­щих, хотя мог ука­зать, что из кол­хоз­ни­ков. В ито­ге мне чуть-чуть не хва­ти­ло до про­ход­но­го бал­ла. Соци­аль­ное про­ис­хож­де­ние не зач­ли. Рас­стро­ил­ся, пом­ню, силь­но. Решил: вот отслу­жу в армии и опять при­еду посту­пать туда же.

Соби­ра­ясь в Моск­ву, не учел важ­ное обсто­я­тель­ство: экза­ме­ны при­ни­ма­ли на рус­ском язы­ке, а я-то учил­ся в укра­ин­ской шко­ле, и дома мы все­гда обща­лись на мове. Кажет­ся, буд­то язы­ки близ­ки, но есть нюан­сы, часть мате­ма­ти­че­ских и физи­че­ских тер­ми­нов зву­чат ина­че, сра­зу пере­стро­ить­ся и уло­вить смысл слож­но.

Кро­ме того, я не ука­зал в доку­мен­тах, что серьез­но зани­мал­ся пла­ва­ни­ем, выпол­нил нор­ма­тив масте­ра спор­та на дистан­ции 200 мет­ров воль­ным сти­лем. Поскром­ни­чал, а это был допол­ни­тель­ный козы­рь…

В общем, про­ле­тел мимо Физ­те­ха. Не попав туда, уже хотел воз­вра­щать­ся в Жито­мир, но решил наве­стить одно­класс­ни­цу, посту­пав­шую в Мос­ков­ский инсти­тут элек­трон­ной тех­ни­ки в Зеле­но­гра­де. При­е­хал, и так мне там понра­ви­лось! Город буду­ще­го. Мама одно­класс­ни­цы пре­по­да­ва­ла мате­ма­ти­ку в Жито­мир­ском поли­тех­ни­че­ском инсти­ту­те, зна­ла уро­вень моей под­го­тов­ки и ста­ла убеж­дать не терять годы на служ­бу в армии, а нести доку­мен­ты в МИЭТ, куда набран­ных в Физ­те­хе бал­лов хва­та­ло. Я послу­шал­ся сове­та и в даль­ней­шем не пожа­лел об этом.

Пер­вое вре­мя про­дол­жал думать по-укра­ин­ски и даже кон­спек­ты вел на мове. Но потом адап­ти­ро­вал­ся, хотя на Укра­и­ну, конеч­но, тяну­ло.

— И сей­час?

— А как ина­че? Роди­на!

— Дав­но были?

— В Жито­ми­ре более года назад. Там живет моя сест­ра и близ­кая род­ня. В Киев по делам наве­ды­ва­юсь чаще.

— Пус­ка­ют без про­блем? На гра­ни­це не инте­ре­су­ют­ся, чей Крым?

— Ни разу ник­то об этом не спра­ши­вал.

— А если зада­дут вопрос?

— Отве­чу. Мне скры­вать нече­го. В цар­ское вре­мя Крым при­над­ле­жал Рос­сий­ско­му госу­дар­ству. Но в состав Осман­ской импе­рии он вхо­дил еще доль­ше. Какой смысл вспо­ми­нать про­шлое? Надо ори­ен­ти­ро­вать­ся на под­пи­сан­ные и дей­ству­ю­щие сей­час меж­ду­на­род­ные обя­за­тель­ства. Их необ­хо­ди­мо выпол­нять.

— Разо­бра­лись. Воз­вра­ща­ем­ся к теме пре­вра­ще­ния совет­ско­го чело­ве­ка в биз­не­сме­на.

— После окон­ча­ния уче­бы в МИЭТе я при­шел рабо­тать в НИИ мик­ро­при­бо­ров, кото­рый вхо­дил в науч­но-про­из­вод­ствен­ное объ­еди­не­ние ЭЛАС. За этим ниче­го не выра­жа­ю­щим назва­ни­ем сто­я­ла суро­вая обо­рон­ка. По сути, я попал на перед­ний край гон­ки воору­же­ний. Мы зани­ма­лись кос­ми­че­ски­ми систе­ма­ми и ком­плек­са­ми, стро­и­ли их на осно­ве послед­них дости­же­ний мик­ро­элек­тро­ни­ки.

НПО «ЭЛАС» руко­во­дил леген­дар­ный гене­раль­ный кон­струк­тор Ген­на­дий Яко­вле­вич Гусь­ков, еще в 1951 году полу­чив­ший Ста­лин­скую пре­мию за созда­ние пер­во­го рада­ра назем­но­го бази­ро­ва­ния, а после поле­та Гага­ри­на став­ший Геро­ем Соц­тру­да за систе­му кос­ми­че­ской свя­зи. Вся теле­мет­рия была на нем. Гусь­ков сде­лал и пер­вый ком­пью­тер, кото­рый в 1972 году уле­тел на спут­ни­ке на око­ло­зем­ную орби­ту. Опе­ре­дил аме­ри­кан­цев.

Он при­ду­мал и подвиж­ную ран­це­вую связь с исполь­зо­ва­ни­ем его же кос­ми­че­ских ретранс­ля­то­ров на осно­ве ААФР (актив­ных антен­но-фази­ро­ван­ных реше­ток), с помо­щью кото­рой мож­но было из любой точ­ки пла­не­ты пого­во­рить с кем угод­но. Когда в 1972 году Ник­сон при­ле­тал в Моск­ву, он похва­стал­ся перед Бреж­не­вым такой опци­ей, а через пару лет уже Бреж­нев демон­стри­ро­вал Ник­со­ну ана­ло­гич­ную связь совет­ско­го про­из­вод­ства.

Потом Ген­на­дий Яко­вле­вич создал пер­вый спут­ник опти­ко-элек­трон­ной раз­вед­ки.

На этом эта­пе моя карье­ра в ЭЛА­Се и нача­лась. На рабо­ту меня взял Вла­ди­мир Брю­нин, раз­гля­дев еще на чет­вер­том кур­се инсти­ту­та. Так я занял­ся соф­том для спут­ни­ка дистан­ци­он­но­го зон­ди­ро­ва­ния Зем­ли.

Ген­на­дий Гусь­ков мне дове­рял и в 1987-м назна­чил ответ­ствен­ным в ЭЛА­Се за ком­пью­тер­ные систе­мы и про­грамм­ное обес­пе­че­ние спут­ни­ков. Думаю, моло­же меня в совет­ской обо­рон­ной про­мыш­лен­но­сти глав­ных кон­струк­то­ров в тот момент не было. В 32-то года от роду!

— А спут­ни­ки — воен­ные?

— Конеч­но. Кос­ми­че­ская систе­ма для наблю­де­ния за стра­те­ги­че­ским про­тив­ни­ком. Бла­го­да­ря это­му еще в нача­ле 1980-х годов я в подроб­но­стях изу­чил кар­ту Сан-Диего.

— Поче­му имен­но его?

— Это был ваш пер­вый визит в Шта­ты?

— Нет, при­ле­тал туда несколь­ки­ми года­ми ранее. В мар­те 1991 года ака­де­мик Саг­де­ев, кото­рый, как извест­но, был женат на внуч­ке пре­зи­ден­та Эйзен­хау­э­ра, орга­ни­зо­вал совет­ско-аме­ри­кан­скую науч­но-тех­ни­че­скую выстав­ку кос­ми­че­ских дости­же­ний. СССР с рас­про­стер­той душой отпра­вил в США луч­шие раз­ра­бот­ки. Так, мы пота­щи­ли ран­це­вую стан­цию, дру­гие пока­за­ли макет ядер­но­го движ­ка, «Луно­ход»…

В Шта­ты-то экс­по­на­ты ввез­ли, а потом не могли забрать. По аме­ри­кан­ским зако­нам выво­зить что-либо из стра­ны мож­но лишь по офи­ци­аль­но­му раз­ре­ше­нию вла­стей.

— Всех «пущать», нико­го не «выпу­щать»?

— При­мер­но так. В отли­чие от Рос­сии, где поли­ти­ка стро­ит­ся на запре­те и вво­за, и выво­за. В США в этом смысле более разум­ная систе­ма.

После дол­гих пере­го­во­ров нам вер­ну­ли экс­по­на­ты, они потом хра­ни­лись где-то в совет­ском посоль­стве в Вашинг­то­не. Исто­рия закон­чи­лась бла­го­по­луч­но, но опре­де­лен­ный опыт мы полу­чи­ли, поня­ли, что надо вести себя акку­рат­нее…

Вско­ре, в апре­ле 1991-го, по насто­я­нию Гусь­ко­ва меня вклю­чи­ли в оче­ред­ную поезд­ку в США. Мы в ЭЛА­Се зани­ма­лись «отве­том» на аме­ри­кан­скую ини­ци­а­ти­ву «звезд­ных войн». Аме­ри­кан­цы пред­ло­жи­ли орга­ни­зо­вать семи­нар в Вашинг­то­не по борь­бе с кос­ми­че­ским мусо­ром и про­че­сть лек­ции в уни­вер­си­те­тах. Зва­ли шефа, но он лететь отка­зал­ся, ска­зал: «Запи­ши­те Саш­ку, он моло­дой, ему инте­рес­но». К тому же руко­вод­ство Sun Microsystems еще в мар­те при­гла­си­ло меня посе­тить их ком­па­нию в Сили­ко­но­вой доли­не.

Я очень хотел туда попасть, это была меч­та любо­го инже­не­ра!

Тогда пря­мые рей­сы из Вашинг­то­на в Сан-Фран­цис­ко еще не вве­ли. Про­грам­ма визи­та в сто­ли­цу США завер­ши­лась, и даль­ше я поле­тел один с пере­сад­кой в Ден­ве­ре. При­зем­ли­лись, и тут объ­яв­ле­ние: «Мистер Галиц­кий, вас ждут на тра­пе само­ле­та». Пом­ню, поду­мал: «Вот гады! Навер­ня­ка вашинг­тон­ские цер­эуш­ни­ки не пус­ка­ют. Не уви­жу доли­ну!»

Нор­маль­ная реак­ция совет­ско­го чело­ве­ка, вез­де подо­зре­ва­ю­ще­го под­вох. Ока­за­лось, мне хоте­ли вру­чить факс от орга­ни­за­то­ров семи­на­ра с поже­ла­ни­я­ми успеш­но­го поле­та.

В Сан-Фран­цис­ко меня встре­чал аст­ро­навт Рас­сел Швай­карт, кото­рый на Apollo 9 летал к Луне и выхо­дил в откры­тый кос­мос. У него тогда воз­никла идея сов­мест­но сде­лать низ­ко­ор­би­таль­ную систе­му свя­зи, а это моя тема, я ей зани­мал­ся. Мы дру­жим с Рас­се­лом до сих пор.

Посе­ще­ние доли­ны и Sun Microsystems (в 90-е годы это была самая яркая ком­па­ния!) про­из­ве­ло на меня силь­ное впе­чат­ле­ние. Води­ли по лабо­ра­то­ри­ям, все пока­зы­ва­ли, ниче­го не скры­ва­ли, хотя могли бы шиф­ро­вать­ся. Было мно­го встреч, часть собе­сед­ни­ков я уже знал заоч­но, читал их рабо­ты. Неко­то­рые ста­ли мои­ми дру­зья­ми — Скотт Мак­ни­ли, Эрик Шмидт, Джон Гей­дж и, конеч­но, Джефф Баер, впо­след­ствии мой парт­нер в Almaz Capital Partners.

Все выгля­де­ло насто­я­щей фан­та­сти­кой по тем вре­ме­нам!

— Вам запла­ти­ли за лек­ции в Вашинг­то­не?

— Это не под­ра­зу­ме­ва­лось. Орга­ни­за­то­ры и так взя­ли на себя все рас­хо­ды. А Sun пре­взо­шел любые ожи­да­ния. В гости­ни­це меня посе­ли­ли в супер-пупер-номе­ре, в каких я нико­гда не жил. Даже с джа­ку­зи! Мек­си­ка­нец, работ­ник оте­ля, хотел объ­яс­нить, как поль­зо­вать­ся агре­га­том, но я гор­до отверг помо­щь, мол, сам раз­бе­русь. Начал нажи­мать на кноп­ки, вклю­чил какой-то режим, со всех сто­рон потек­ла вода, заби­ла фон­тан­чи­ка­ми, я не знал, как оста­но­вить это дей­ство…

Как гово­рит­ся, и смех и грех.

Но, конеч­но, не это глав­ное, что я уви­дел в Сили­ко­но­вой доли­не. Тогда и пред­по­ло­жить не мог, что моя жиз­нь столь ради­каль­но изме­нит­ся. Потом я стал летать в США в сред­нем пять-шесть раз в год. Но в 1991-м все было в новин­ку. Тогда и в даль­ней­шем я встре­тил­ся и пооб­щал­ся со мно­ги­ми инте­рес­ны­ми людь­ми — Бил­лом Гейт­сом, Джо­ном Чем­бер­сом, Джейм­сом Гослин­гом, Брю­сом Шнай­е­ром, Уит­фил­дом Диф­фи… Всех не пере­чис­лишь.

— Как вас выпус­ка­ли из СССР, Алек­сан­др? Вы зна­ли сек­ре­ты роди­ны и навер­ня­ка име­ли серьез­ные огра­ни­че­ния при кон­так­те с ино­стран­ца­ми.

— Все вер­но. У меня был самый высо­кий допуск — так назы­ва­е­мая «осо­бая важ­но­сть». По дру­гой клас­си­фи­ка­ции — «пер­вая». «Совер­шен­но сек­рет­но» сто­ит ниже.

Но не забы­вай­те, это закат Совет­ско­го Сою­за, систе­ма осла­би­ла хват­ку. В кон­це 80-х годов уже созда­ва­ли сов­мест­ные пред­при­я­тия. Я сам под­пи­сы­вал доку­мен­ты для реги­стра­ции несколь­ких таких СП.

А пер­вый мой выезд за гра­ни­цу состо­ял­ся в 1990 году в Фин­лян­дию. Через Мини­стер­ство элек­трон­ной про­мыш­лен­но­сти СССР мне сде­ла­ли синий, слу­жеб­ный пас­порт. При­е­хал полу­чать, а доку­мент не отда­ют. В бук­валь­ном смысле! Зам­ми­ни­стра, кури­ро­вав­ший меж­ду­на­род­ные дела, испод­ло­бья взгля­нул в мою сто­ро­ну и хму­ро заявил, что восе­мь раз был в Фин­лян­дии и ниче­го инте­рес­но­го там не уви­дел.

По моло­до­сти я не лез за сло­вом в кар­ман и с ходу отве­тил: «Зна­е­те, а мне хва­тит одной поезд­ки, что­бы разо­брать­ся, надо ездить туда или нет». Ясное дело, началь­ник силь­но оби­дел­ся, выста­вил из каби­не­та. Я позво­нил шефу, опи­сал ситу­а­цию. Гусь­ков гово­рит: «Нику­да не ухо­ди из при­ем­ной, жди». Дей­стви­тель­но, через корот­кое вре­мя этот зам­ми­ни­стра позвал к себе каких-то под­чи­нен­ных, потом вышел ко мне и бро­сил пас­порт. Еще и про­ши­пел сквозь зубы: «Дума­ешь, с таким бос­сом смо­жешь все решить? При­пом­ню еще тебе!» Я про­мол­чал, взял пас­порт и ушел.

— А на Лубян­ку для инструк­та­жа вызы­ва­ли?

— По это­му пово­ду — нет. У нас был свой так назы­ва­е­мый пер­вый отдел, где рабо­та­ли спец­служ­би­сты. Но повто­ряю, импе­рия руши­лась, преж­ние пра­ви­ла пере­ста­ва­ли дей­ство­вать.

Исто­рию с пас­пор­том мне при­пом­ни­ли в 1998 году, когда подо­ш­ло вре­мя менять доку­мент на новый. Я вер­нул­ся из коман­ди­ров­ки в США и соби­рал­ся пере­ез­жать в Евро­пу, где уже стар­то­ва­ла моя новая ком­па­ния. При­ле­тел в Моск­ву за пас­пор­том, думал, быст­ро оформ­лю и опять уеду, но не тут-то было. Мне отка­за­лись его выдать!

— Моти­ва­ция какая?

— В свя­зи с преж­ни­ми допус­ка­ми по сек­рет­но­сти. Очну­лись спу­стя почти деся­ть лет…

В ито­ге пол­го­да, пока решал­ся вопрос с бума­га­ми, я руко­во­дил биз­не­сом дистан­ци­он­но. Мож­но ска­зать, пер­вый опыт уда­лен­ки. Выехать из стра­ны не мог, поэто­му инве­сто­ры и мои сотруд­ни­ки при­ле­та­ли ко мне, мы встре­ча­лись в Шере­ме­тье­во

О продаже родины, путче, опросе с пристрастием, зонтике и русском менталитете

— При жела­нии вы ведь могли про­дать роди­ну с потро­ха­ми?

— За деся­ть-то лет? Конеч­но. Тыся­чу раз!

— Вам пред­ла­га­ли?

— Нет. Види­мо, мое пове­де­ние не пред­по­ла­га­ло подоб­ных обра­ще­ний.

Перед каж­дой поезд­кой в Шта­ты про­во­дил­ся стро­гий инструк­таж, но и без этих настав­ле­ний я дей­ство­вал пра­виль­но, посколь­ку не соби­рал­ся ниче­го нико­му сли­вать. Да и в Аме­ри­ке не дура­ки сиде­ли, смот­ре­ли, кто и как про­яв­ля­ет себя с пер­во­го шага. Дела­ли выво­ды, сто­ит ли начи­нать раз­го­вор о «сотруд­ни­че­стве»…

— После воз­вра­ще­ния в Моск­ву из загран­ко­ман­ди­ро­вок вы писа­ли отче­ты о поезд­ках?

— Да, но не на Лубян­ку. Вер­нув­шись из Сили­ко­но­вой доли­ны, даже под­го­то­вил ана­ли­ти­че­скую запис­ку в ЦК КПСС. Мы обсуж­да­ли эту тему на Ста­рой пло­ща­ди 12 авгу­ста 1991 года. Участ­во­ва­ли мой шеф Гусь­ков, сек­ре­тарь ЦК Бакла­нов, отве­чав­ший за обо­рон­ку, управ­де­ла­ми ЦК Кру­чи­на…

Пом­ню, под­ня­ли по рюм­ке конья­ка и дого­во­ри­лись, что в сен­тяб­ре нач­нет­ся серьез­ная рабо­та над моим пла­ном.

— А через неде­лю гря­нул ГКЧП, Бакла­нов ока­зал­ся в числе пут­чи­стов, Кру­чи­на выбро­сил­ся из окна…

— Конеч­но, подоб­но­го ник­то не мог пред­ви­деть. Все дого­во­рен­но­сти рух­ну­ли.

— В чем заклю­ча­лось ваше пред­ло­же­ние, Алек­сан­др?

— Сили­ко­но­вая доли­на потряс­ла меня интер­на­ци­о­наль­но­стью. Уви­дел офи­сы Siemens Nixdorf, Toshiba, Philips, Sony, Alcatel, Nokia, Hyundai, Samsung… Ком­па­нии пред­став­ля­ли весь мир. И ни одно­го рус­ско­го назва­ния! В то вре­мя в СССР при­ез­жа­ли пред­ста­ви­те­ли мно­гих ино­стран­ных ком­па­ний и част­ные пред­при­ни­ма­те­ли, пыта­лись нала­дить вза­и­мо­вы­год­ное сотруд­ни­че­ство, но парт­нер­ские отно­ше­ния поче­му-то не скла­ды­ва­лись. Про­бле­ма была, воз­мож­но, в мен­та­ли­те­те людей или в пере­оцен­ке наших тех­но­ло­гий.

Вот я и пред­ло­жил про­стую схе­му: совет­ские ком­па­нии стар­ту­ют в Кали­фор­нии с оте­че­ствен­ны­ми раз­ра­бот­ка­ми и спе­ци­а­ли­ста­ми, полу­ча­ют на пер­вом эта­пе какие-то бюд­жет­ные сред­ства, а даль­ше начи­на­ют уже само­сто­я­тель­но при­вле­кать инве­сти­ции от ино­стран­цев. Если дело рас­ка­чать, оно при­не­сет при­быль и мож­но будет вер­нуть день­ги в каз­ну. Не сомне­вал­ся, что про­ект дол­жен стать успеш­ным.

Но ГКЧП сме­шал все кар­ты…

Когда про­изо­шел путч, я ехал в поез­де из Ново­си­бир­ска в Бий­ск. На Телец­ком озе­ре пла­ни­ро­ва­лась кон­фе­рен­ция по сиг­наль­ным про­цес­со­рам. Даже ново­сти о собы­ти­ях в Москве уда­ва­лось узна­вать с тру­дом. Интер­нет уже был, а мобиль­ная связь и сото­вые теле­фо­ны — нет. Что­бы позво­нить в сто­ли­цу, при­хо­ди­лось идти куда-то на почту. По теле­ви­зору же кру­ти­ли «Лебе­ди­ное озе­ро»…

К сча­стью, эта зава­ру­ха про­дол­жа­лась недол­го, но идея про­ек­та в Сили­ко­но­вой доли­не заглохла.

— Поче­му?

— У созда­те­лей неиз­беж­но воз­ни­ка­ет кон­фликт инте­ре­сов. Огля­ни­тесь вокруг, посмот­ри­те, мно­го ли види­те удач­ных при­ме­ров СП. Sony Ericsson хоте­ли создать луч­ший мобиль­ный теле­фон. Где он, где пред­при­я­тие? Оно раз­ва­ли­лось.

Авто­кон­цер­ны объ­еди­ня­лись — это прав­да, но все рав­но про­дол­жа­ли функ­ци­о­ни­ро­вать как отдель­ные струк­ту­ры, кон­ку­ри­ру­ю­щие в рам­ках хол­дин­га.

Когда отдель­ные ком­па­нии при­сту­па­ют к сов­мест­но­му про­из­вод­ству чего-то мате­ри­аль­но­го, како­го-нибудь соф­та, они начи­на­ют сопер­ни­чать за доми­ни­ро­ва­ние. Обыч­но все закан­чи­ва­ет­ся либо раз­ва­лом, либо погло­ще­ни­ем сла­бо­го более силь­ным.

— Тем не менее вы созда­ли ком­па­нию ЭЛВИС+, кото­рая ста­ла сотруд­ни­чать с аме­ри­кан­ской Sun Microsystems. Кста­ти, что за назва­ние такое стран­ное вы выбра­ли?

— К коро­лю рок-н-рол­ла Пре­с­ли оно име­ло опо­сре­до­ван­ное отно­ше­ние. Элвис мне, конеч­но, нра­вил­ся, но все было про­за­ич­нее: это аббре­ви­а­ту­ра — «Элек­трон­но-вычис­ли­тель­ные инфор­ма­ци­он­ные систе­мы».

Что каса­ет­ся коопе­ра­ции с Sun, эта ком­па­ния в то вре­мя высту­па­ла зако­но­да­те­лем мод в обла­сти инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий и интер­не­та. Имен­но ей мир бла­го­да­рен за внед­ре­ние интер­нет-тех­но­ло­гий в нашу жиз­нь и в биз­нес: язык Java, Firewall, VPN, RISC-архи­тек­ту­ра, интер­нет-сети и так далее. Они бро­си­ли вызов Microsoft и мно­гим дру­гим, были осно­ва­те­ля­ми той куль­ту­ры, кото­рую Эрик Шмидт поз­же удач­но внед­рил в Google. Ее учре­ди­те­ля­ми ста­ли четы­ре чело­ве­ка, фак­ти­че­ски мои ровес­ни­ки. Мы вос­при­ни­ма­ли мир во мно­гом схо­же, ценя не столь­ко мате­ри­аль­ную выго­ду, сколь­ко тех­но­ло­ги­че­ские про­ры­вы. Как чело­век, вырос­ший в СССР, я ниче­го не пони­мал в биз­не­се, но знал, что с точ­ки зре­ния реше­ния систем­ных задач в Совет­ском Сою­зе — при всей его непра­виль­ной пла­но­вой эко­но­ми­ке — раз­ра­бот­ки велись гра­мот­но и каче­ствен­но.

Уже гово­рил, что с сере­ди­ны 1980-х годов я гото­вил наш ответ «звезд­ным вой­нам». Мы раз­ра­ба­ты­ва­ли раз­ные систе­мы, в том числе для пере­да­чи и обме­на инфор­ма­ци­ей меж­ду спут­ни­ка­ми-раз­вед­чи­ка­ми.

В том дале­ком 1990-м коман­да аме­ри­кан­цев во гла­ве с соос­но­ва­те­лем Sun Бил­лом Джо­ем попро­си­ла раз­ре­ше­ния при­е­хать к нам на про­из­вод­ство. Пом­ню, я позво­нил Ген­на­дию Гусь­ко­ву, объ­яс­нил, мол, так и так. Он отве­тил: «Пусть смот­рят». Без согла­со­ва­ния с ком­пе­тент­ны­ми орга­на­ми мы при­ня­ли у себя на закры­том пред­при­я­тии ино­стран­цев…

— Как у вас было с англий­ским язы­ком?

— В анке­тах этот уро­вень дели­кат­но назы­вал­ся «читаю и пере­во­жу со сло­ва­рем». Я мог под­дер­жать эле­мен­тар­ный раз­го­вор, но не общать­ся про­фес­си­о­наль­но.

Конеч­но, это очень меша­ло. Тем не менее я начал рабо­тать с Sun. В октяб­ре 1991 года мне при­сла­ли из Аме­ри­ки 20 высо­ко­про­из­во­ди­тель­ных стан­ций с про­цес­со­ра­ми SPARC. Каж­дая сто­и­ла более 20 тысяч дол­ла­ров. Я не мог заре­ги­стри­ро­вать ком­пью­те­ры в ЭЛАС, посколь­ку полу­чил их как бы для лич­но­го поль­зо­ва­ния. И про­дать тоже не имел пра­ва. Надо­умил быв­ший кол­ле­га, став­ший к тому вре­ме­ни коопе­ра­то­ром: «Не мучай­ся, Саш­ка! Стар­та­ни соб­ствен­ную ком­па­нию».

Так появил­ся ЭЛВИС+, куда стан­ции Sun вош­ли в каче­стве началь­но­го капи­та­ла. Потом мы полу­чи­ли заказ на раз­ра­бот­ку про­то­ти­па совре­мен­но­го Wi-Fi в виде кар­точ­ки, кото­рую надо было встав­лять в ком­пью­тер. Сде­ла­ли его в 1993 году, а назва­ние Wi-Fi появи­лось поз­же.

— А что за исто­рия с вашим допро­сом на укра­ин­ском язы­ке?

— Все-таки не с допро­сом, а с закры­ты­ми слу­ша­ни­я­ми…

Понят­ное дело, аме­ри­кан­ские спец­служ­бы меня дос­ко­наль­но изу­ча­ли, про­ве­ря­ли, соби­ра­ли досье. Я же рабо­тал с весь­ма дели­кат­ны­ми тема­ми. Когда нача­лось сотруд­ни­че­ство с Sun Microsystems, забес­по­ко­и­лись даже сенаторы-«ястребы»: «Как? Финан­си­ро­ва­ние рус­ских про­ек­тов?»

Для Sun это была пер­вая в их исто­рии инве­сти­ция, и сра­зу — в рос­сий­скую ком­па­нию. Они соби­ра­лись выпла­тить мил­ли­он дол­ла­ров за деся­ть про­цен­тов акций ЭЛВИС+.

Реше­ние при­ни­ма­лось в каби­не­тах на Капи­то­лий­ском хол­ме. Наши оппо­нен­ты про­де­лы­ва­ли вся­кие под­лые шту­ки. Напри­мер, заяви­ли, что я участ­во­вал в созда­нии систем достав­ки ядер­но­го ору­жия для нена­зван­ных стран Ближ­не­го Восто­ка. Под­ра­зу­ме­ва­лись Иран, Сирия…

Дей­стви­тель­но, Ака­де­мия наук СССР кон­так­ти­ро­ва­ла с зару­беж­ны­ми кол­ле­га­ми, а ЭЛАС часто нани­мал веду­щие ака­де­ми­че­ские инсти­ту­ты для выпол­не­ния работ в наших инте­ре­сах. Мы вме­сте реша­ли раз­лич­ные зада­чи. Ска­жем, при помо­щи радио­ло­ка­ци­он­ных сним­ков сде­ла­ли первую кар­ту Вене­ры. Стро­и­ли и лока­то­ры для веде­ния наблю­де­ния, и элек­трон­ные систе­мы, но к постав­кам воору­же­ний это не име­ло отно­ше­ния.

Сло­вом, меня вызва­ли на интер­вью в Вашинг­тон. Со мной при­е­ха­ли два пред­ста­ви­те­ля Sun, в том числе юри­ст. Исто­рия по-сво­е­му стрем­ная, посколь­ку на вхо­де забра­ли пас­порт и я остал­ся без доку­мен­тов. Собра­лась боль­шая комис­сия с уча­сти­ем сена­то­ров и пред­ста­ви­те­лей спец­служб. Вопро­сы сыпа­лись самые неожи­дан­ные, какие толь­ко могли при­ду­мать. Так, сра­зу поин­те­ре­со­ва­лись, что я делал в Китае? Но я нико­гда там не был! Гово­рят: «А по нашим све­де­ни­ям, были. С кем встре­ча­лись, какие темы обсуж­да­ли?» Ну и так далее.

Доба­вил к печат­но­му тек­сту, впи­сал от руки.

Доку­мент остал­ся у аме­ри­кан­цев, очень сожа­лею, что по неопыт­но­сти не сохра­нил арте­факт.

— Здесь эта бума­га вам не аука­лась?

— Пони­ма­е­те, когда нужен повод, его най­дут. И каса­ет­ся это не толь­ко Рос­сии, но и любой стра­ны мира. Не сомне­вай­тесь: если кто-то вли­я­тель­ный захо­чет испор­тить чело­ве­ку жиз­нь, сде­ла­ет это лег­ко. Одно­знач­но!

Под­пи­сы­вая согла­ше­ние с аме­ри­кан­ца­ми, я поин­те­ре­со­вал­ся: «Как узнать, кто ваши вра­ги?» И каж­дые две неде­ли стал полу­чать из Sun Microsystems пись­мо со спис­ком ком­па­ний, вклю­чен­ных Госде­пом в чис­ло запре­щен­ных…

— С оте­че­ствен­ным кри­ми­на­ли­те­том встре­чать­ся при­хо­ди­лось, Алек­сан­др?

— Полу­чал «дело­вые» пред­ло­же­ния… При­знать­ся, все­гда избе­гал засвет­ки в рос­сий­ских СМИ, опа­са­ясь при­вле­кать вни­ма­ние неадек­ват­ных лич­но­стей, кото­рые рас­суж­да­ли при­мер­но так: ага, он успе­шен, зна­чит, с него мож­но что-то поиметь. Но мы не для того зара­ба­ты­ва­ли день­ги, что­бы с лег­ко­стью ими делить­ся…

Одна­жды позво­ни­ли от чело­ве­ка, кото­рый в буду­щем вырос в извест­но­го оли­гар­ха. Без оби­ня­ков заяви­ли: «Гото­вы предо­ста­вить зон­тик за чет­верть вашей ком­па­нии». Я отве­тил, мол, на ули­це отлич­ная пого­да…

Я пони­мал, что нуж­но при­ни­мать меры, и через зна­ко­мых обра­тил­ся к вли­я­тель­но­му чело­ве­ку. Объ­яс­нил, что меня прес­су­ют не по делу. На этом все на вре­мя замер­ло. Вплоть до 1997 года, когда мы сде­ла­ли пер­вый VPN для Windows, пред­ва­ри­тель­но взло­мав NDIS-драй­ве­ры в Microsoft. Опять под­ня­лась боль­шая вол­на в аме­ри­кан­ском истеб­лиш­мен­те, пош­ли пуб­ли­ка­ции, мол, рус­ские могли ута­щить сек­ре­ты в Sun Microsystems.

В Рос­сии тоже неожи­дан­но запу­сти­ли исто­рию со сто­ро­ны уже наше­го ФАПСИ, нача­ли пере­пе­ча­ты­вать исто­рии обо мне из США, писать, мол, ско­ро появит­ся новый мил­ли­ар­дер. А к бога­тым у нас во все вре­ме­на отно­си­лись при­мер­но оди­на­ко­во.

Дош­ло до откры­тия дела…

— Уго­лов­но­го?

— Огра­ни­чи­лись про­вер­кой, созда­ли серьез­ную комис­сию, в кото­рой участ­во­ва­ли высо­кие гене­ра­лы. Не буду назы­вать фами­лии, они и сей­час на слуху… В то вре­мя мне и забло­ки­ро­ва­ли полу­че­ние ново­го пас­пор­та. Прав­да, потом про­ве­ря­ю­щие обна­ру­жи­ли, что с момен­та стар­та ЭЛВИС+ я не взял ни одно­го гос­за­ка­за, не полу­чил ни руб­ля из бюд­же­та, и, види­мо, рас­су­ди­ли, что «закры­вать» меня будет не совсем пра­виль­но…

— Жела­ния сва­лить не воз­ник­ло?

— Нет. Хотя в Аме­ри­ке настой­чи­во пред­ла­га­ли остать­ся, дава­ли вид на житель­ство. Но я не стал оформ­лять грин-кар­ту, посколь­ку поче­му-то счи­тал, что дол­жен про­жить свой век с одним пас­пор­том. Осо­бен­но после того, как меня пре­ду­пре­ди­ли: перед каж­дым выез­дом из США я дол­жен буду при­хо­дить и сооб­щать, куда и зачем направ­ля­юсь, а мне выда­дут реко­мен­да­ции, мож­но ли туда ехать. Я отве­тил, что не для того мно­го-мно­го лет про­жил в одной систе­ме, что­бы уго­дить в дру­гую, кото­рая тоже будет огра­ни­чи­вать мою сво­бо­ду. Нет, спа­си­бо!

Хотя и потом, когда я вер­нул­ся с семьей в Рос­сию, к нам в Зеле­но­град при­ез­жал кон­сул посоль­ства США, бесе­до­вал с моей женой и сето­вал, что наш сын Саша навер­ня­ка ску­ча­ет по аме­ри­кан­ским игро­вым пло­щад­кам…

Такая вот была забав­ная исто­рия.

— Мы посте­пен­но при­бли­жа­ем­ся к сле­ду­ю­ще­му эта­пу вашей био­гра­фии, когда из инно­ва­то­ра вы ста­ли инве­сто­ром.

Ино­гда это слиш­ком бро­са­лось в гла­за и дико раз­дра­жа­ло. А потом слу­чи­лась исто­рия, когда инве­сто­ры, по сути, забло­ки­ро­ва­ли выгод­ную сдел­ку, на кото­рой мы могли зара­бо­тать гораз­до боль­ше. Пом­ню, я силь­но разо­ча­ро­вал­ся из-за того, как все обер­ну­лось. Ком­па­нию TrustWorks Systems про­да­ли, мне в ней оста­вать­ся не хоте­лось. Стал думать, что делать даль­ше. У меня появи­лась любо­пыт­ная идея, я попро­бо­вал стать «пра­виль­ным» инве­сто­ром: нанял людей, дал им денег, и они нача­ли рабо­тать над реа­ли­за­ци­ей.

— О чем речь?

— Об управ­ле­нии рас­хо­да­ми от исполь­зо­ва­ния кор­по­ра­тив­ных теле­фо­нов. В то вре­мя в Евро­пе была про­бле­ма с роумин­гом, и люди, выез­жая из одной стра­ны Евро­со­ю­за в дру­гую, тра­ти­ли на мобиль­ную связь колос­саль­ные день­ги. Как-то ко мне при­шел при­я­тель-гол­лан­дец и ска­зал: «Мой босс тре­бу­ет отче­та, куда и зачем зво­ню с кор­по­ра­тив­но­го номе­ра. А я встре­ча­юсь с его доч­кой и не хочу, что­бы шеф узнал об этом рань­ше вре­ме­ни». Я пред­ло­жил: «Надо сде­лать софт, что­бы ты мог отме­чать лич­ные кон­так­ты и все затра­ты, свя­зан­ные с ними, вычи­та­лись авто­ма­ти­че­ски».

Мы сиде­ли в ресто­ра­не за бутыл­кой вина и рас­суж­да­ли. Так роди­лась эта исто­рия. Гово­рю: «Давай ком­па­нию запу­стим?» Я нашел людей, кото­рые все закру­ти­ли. Само­му мне не хоте­лось этим зани­мать­ся, я при­вык к более мас­штаб­ным про­ек­там.

Пом­ню, в 2003 году поехал в Непал. Пораз­мыш­лять о жиз­ни. Побро­дил по горам, потом спу­стил­ся на рав­ни­ну и… начал рас­пи­хи­вать свои день­ги в раз­ные стар­та­пы.

— Сколь­ко их у вас тогда было?

— Ком­па­ний?

— Нет, денег.

— Доста­точ­но, что­бы вло­жить их куда-то по прин­ци­пу «деся­ть про­цен­тов поте­рять не жал­ко».

Потом меня позва­ли сде­лать TechTour для зару­беж­ных инве­сто­ров в Рос­сии. Это было рас­кру­чен­ное меро­при­я­тие в Евро­пе, но здесь оно нико­гда не про­хо­ди­ло. TechTour и стал для меня пово­рот­ным момен­том. При­е­хал, уви­дел «Лабо­ра­то­рию Кас­пер­ско­го», «Яндекс», SWsoft, кото­рый поз­же пере­име­но­ва­ли в Parallels, Acronis, SJlabs… Поду­мал: «Какие класс­ные ком­па­нии!»

Но ник­то из запад­ни­ков не стал вкла­ды­вать в них день­ги.

— Поче­му?

— Слож­но ска­зать. Может, не дове­ря­ли. Это, кажет­ся, 2005-й, уже Беслан про­изо­шел…

Сло­вом, взгля­нул я на все и поду­мал: а поче­му бы само­му не впи­сать­ся в эту исто­рию-то? Так нача­лась моя транс­фор­ма­ция.

— Тем не менее в собран­ном вами в 2008 году пер­вом фон­де Almaz рус­ских денег не было?

— Ноль. Инве­сто­ры при­сут­ство­ва­ли исклю­чи­тель­но запад­ные. Сна­ча­ла при­шел Cisco. Во вто­ром фон­де уже появи­лись какие-то рост­ки из Рос­сии, част­ные вло­же­ния от пред­при­ни­ма­те­лей.

— Вы гово­ри­ли, что не очень люби­те иметь дело с оте­че­ствен­ным биз­не­сом. Это прав­да?

— В целом, да. Во мно­гом это свя­за­но с неуме­ни­ем наших людей пра­виль­но рас­став­лять при­о­ри­те­ты.

— Как это выгля­дит? При­хо­дит чело­век и гово­рит: «Ста­рик, изви­ни, мне надо купить новую яхту»?

— Типа того. «Выруч­ка не та пошла», «Жене надо сле­тать на Маль­ди­вы»… Аргу­мен­ты, кото­рые нель­зя вос­при­ни­мать все­рьез, но люди на них ссы­ла­ют­ся.

— И что гово­ри­те в ответ?

— А что тут ска­жешь? Сла­ва богу, пока ни разу не дош­ло до при­ме­не­ния санк­ций, про­пи­сан­ных в согла­ше­ни­ях. К при­ме­ру, в каче­стве нака­за­ния мож­но лишить части при­бы­ли. И так далее. Подоб­но­го не слу­ча­лось, но посто­ян­но играть на гра­ни фола весь­ма слож­но. Ведь покры­вать эти исто­рии я вынуж­ден, как пра­ви­ло, из сво­е­го кар­ма­на. А потом еще неиз­вест­но — вне­сет инве­стор то, что дол­жен, или нет. Есть рис­ки.

— Зна­чит, не каж­до­го пус­ка­е­те в ком­па­нию?

— Разу­ме­ет­ся. Нель­зя дове­рять пер­во­му встреч­но­му. Луч­ше отка­зать­ся от денег, деся­ть раз поду­мать и выбрать пра­виль­но­го парт­не­ра. Это отно­ше­ния на мно­гие годы. Зачем втя­ги­вать­ся в длин­ную исто­рию с теми, в ком не уве­рен?

Ста­ра­юсь изна­чаль­но быть акку­рат­ным в выбо­ре ком­па­ньо­нов. Да, у неко­то­рых слу­ча­лись финан­со­вые раз­ры­вы, но все испол­ня­ли свои обя­за­тель­ства. У меня ни к кому нет пре­тен­зий. Навер­ное, повез­ло. Знаю мно­го исто­рий, когда вен­чур­ные фон­ды созда­ва­лись на день­ги LP — круп­ных част­ных инве­сто­ров, кото­рые потом ухо­ди­ли, и все полу­ча­лось не слиш­ком кра­си­во. Повто­ряю, мне очень повез­ло с парт­не­ра­ми. Они отби­ра­лись селек­тив­но. Суще­ствен­но помо­га­ют реко­мен­да­ции моих инсти­ту­ци­он­ных инве­сто­ров типа Евро­пей­ско­го бан­ка рекон­струк­ции и раз­ви­тия, у них есть спис­ки, они смот­рят, что за люди хотят всту­пить в про­ект, и дают сове­ты: этот под­хо­дит, а тот — нет. Но реша­ем мы сами, конеч­но.

— А сотруд­ни­че­ство, к при­ме­ру, с нахо­дя­щим­ся под санк­ци­я­ми Век­сель­бер­гом накла­ды­ва­ет на вас допол­ни­тель­ные рис­ки?

— Из-за это­го у нас не воз­ни­ка­ло ника­ко­го напря­га. Исто­рия про­стая. Есть чет­кие пра­ви­ла, кото­рые надо соблю­дать. Если собы­тие уже насту­пи­ло, день­ги, взя­тые рань­ше, оста­ют­ся в обо­ро­те, а новые брать нель­зя. Допу­стим, я стар­та­нул с фон­дом, в кото­ром деся­ть чело­век под санк­ци­я­ми. Ясно, что такое чудо рабо­тать в Аме­ри­ке или Евро­пе не смо­жет, умрет в пер­вый же день. В слу­чае же, если санк­ции про­тив инве­сто­ра вве­ли после созда­ния фон­да, мы попро­сту не можем рас­пре­де­лять зара­бо­тан­ные им дохо­ды. Нуж­но их сло­жить, и они будут лежать веки веч­ные, пока не раз­ре­шат забрать. Но это уже не наша исто­рия.

— Лад­но, а систе­ма циф­ро­вой мар­ки­ров­ки това­ров «Чест­ный знак», в кото­рой вы участ­ву­е­те с Али­ше­ром Усма­но­вым и Росте­хом? Это, по сути, гос­за­каз, хотя вы все­гда декла­ри­ро­ва­ли, что не рабо­та­е­те на госу­дар­ство.

— В про­ек­те нет ни руб­ля из бюд­же­та. Он дела­ет­ся на част­ные день­ги. Общие затра­ты состав­ля­ют око­ло двух­сот мил­ли­ар­дов — сто наших и столь­ко же при­вле­чен­ных. Я обсуж­дал про­ект с Евро­пей­ским бан­ком рекон­струк­ции и раз­ви­тия, с Меж­ду­на­род­ным валют­ным фон­дом, он всем нра­вит­ся, посколь­ку может спо­соб­ство­вать росту инно­ва­ций в Рос­сии. А соци­аль­но про­ект важен не толь­ко для наше­го госу­дар­ства. Если бы не санк­ци­он­ные про­бле­мы и — как след­ствие — слож­но­сти в сотруд­ни­че­стве с дру­ги­ми стра­на­ми, опыт мож­но было бы рас­ка­тать по миру — по той при­чи­не, что он очень вос­тре­бо­ван.

Это выгод­но и биз­не­су, и госу­дар­ству, и людям.

К при­ме­ру, возь­мем ост­рей­шую про­бле­му, свя­зан­ную с питье­вой водой. Как кон­тро­ли­ро­вать каче­ство и выявить недоб­ро­со­вест­но­го кон­ку­рен­та, если один про­из­во­ди­тель кача­ет из арте­зи­ан­ской сква­жи­ны, вто­рой раз­ра­ба­ты­ва­ет при­род­ные источ­ни­ки, а тре­тий вли­ва­ет химию в воду из-под кра­на? Вку­со­вые каче­ства вро­де бы похо­жи, а эффект ради­каль­но раз­ный.

Боль­ная тема, согла­си­тесь.

А поче­му, как вы дума­е­те, идею с мар­ки­ров­кой сра­зу под­дер­жа­ли табач­ни­ки? В Рос­сию посту­па­ет мас­са кон­тра­фак­та, его везут от бли­жай­ших гео­гра­фи­че­ских сосе­дей. QR-коды — барьер на пути «лева­ка». Тем более что их мож­но авто­ма­ти­че­ски печа­тать на сига­рет­ных пач­ках. В то вре­мя как накле­и­ва­ние акциз­ных марок тре­бу­ет сни­же­ния ско­ро­сти рабо­ты кон­вей­е­ра на 30 про­цен­тов.

Эта же про­бле­ма каса­ет­ся меди­ци­ны, где не менее важен и соци­аль­ный аспект, и вопрос каче­ства.

Кате­го­рии, где вво­дит­ся мар­ки­ров­ка, опре­де­ля­ет госу­дар­ство, наво­дя поря­док в чисто­те биз­не­са. Ниче­го под­поль­но­го, все долж­но быть учте­но с точ­ки зре­ния упла­ты нало­гов, про­зрач­но­сти дохо­дов.

Сопро­тив­ле­ние идет мощ­ное. Понят­но, что про­ект нра­вит­ся дале­ко не всем, он гро­зит раз­ру­шить мно­гие неле­галь­ные логи­сти­че­ские цепоч­ки. Про­сле­жи­ва­е­мо­сть това­ров поз­во­лит кон­тро­ли­ро­вать про­цесс от нача­ла до кон­ца. И посред­ни­ки, кото­рые при­вы­кли кор­мить­ся, что назы­ва­ет­ся, по доро­ге, ока­зы­ва­ют­ся не у дел.

Я уже упо­ми­нал лекар­ства. Кри­ти­че­ски важ­но быть уве­рен­ным, что в апте­ке вам про­да­ют имен­но то сред­ство, назва­ние кото­ро­го ука­за­но на упа­ков­ке.

Или взять про­дук­ты пита­ния. Нель­зя писать «Све­жее моло­ко», если оно изго­тов­ле­но из порош­ко­во­го. Это раз­ные ста­ту­сы по цене, каче­ству, воз­дей­ствию на здо­ро­вье поку­па­те­ля. Коды поз­во­лят мар­ки­ро­вать про­дук­цию и отсле­жи­вать любой кон­тра­факт.

— А под­де­лать ваши QR-коды нель­зя? Голь на выдум­ки хит­ра, что угод­но зама­сты­рит…

— Тео­ре­ти­че­ски в этой жиз­ни все мож­но ско­пи­ро­вать, вопрос в том, что зло­умыш­лен­ник в любом слу­чае будет выяв­лен.

— Вра­гов мно­го нажи­ли?

— Не знаю. По край­ней мере, по-преж­не­му обхо­жусь без охра­ны. Нико­гда не видел в этом смысла.

Навер­ное, про­ек­том мар­ки­ров­ки това­ров мы пере­ш­ли кому-то дорож­ку, отго­ня­ем от кор­му­шек, но поря­док ведь наво­дить надо.

Счи­таю, что про­из­вод­ство меди­ка­мен­тов, дет­ско­го пита­ния, без­ал­ко­голь­ных напит­ков точ­но нуж­да­ет­ся в систе­ме тоталь­но­го отсле­жи­ва­ния. Что же каса­ет­ся сопро­тив­ле­ния, мне не при­вы­кать. Нечто подоб­ное мы про­хо­ди­ли, когда запус­ка­ли кас­со­вую рефор­му, дав­шую гро­мад­ную поль­зу госу­дар­ству. И тогда страш­но дави­ли, а сего­дня на этом прак­ти­че­ски живет ста­ти­сти­ка стра­ны. Даже в пери­од пан­де­мии.

Это тоже была абсо­лют­но инно­ва­ци­он­ная исто­рия. Запуск кас­со­вой рефор­мы дал старт мно­гим инте­рес­ным про­ек­там. Слу­чил­ся сво­е­го рода высо­ко­ин­тел­лек­ту­аль­ный взрыв, рож­де­ние новых вер­ти­ка­лей, спо­соб­ных про­ни­зы­вать систе­му сверху вниз.

— Но где госу­дар­ство, там часто кор­руп­ция.

— Не на этой теме. На мар­ки­ров­ке она невоз­мож­на. Рань­ше счи­тал, что биз­нес начи­на­ет­ся с инте­рес­ной тех­но­ло­гии, потом пере­осмыс­лил и понял, что в осно­ве лежит услу­га, потреб­но­сть в опре­де­лен­ном про­дук­те. Затем уже появ­ля­ют­ся тех­ни­че­ские сред­ства и реше­ния, кото­рые поз­во­ля­ют это обес­пе­чить.

Это рань­ше бюд­жет­ные сред­ства вкла­ды­ва­лись в тех­но­ло­гии для реше­ния гос­за­дач — та же обо­рон­ка слу­жи­ла драй­ве­ром раз­ви­тия. Сей­час дру­гая исто­рия.

— Пра­виль­но пони­маю, что мар­ки­ров­ка — один из ваших при­о­ри­тет­ных про­ек­тов?

— Мой проб­ный шар: смо­гу ли что-то делать в Рос­сии. Знаю, что мно­гое мне сего­дня запре­ще­но. Хочу най­ти то, что раз­ре­ше­но.

— И чего вам здесь нель­зя?

— Уже гово­рил: устав фон­да Almaz Capital не поз­во­ля­ет инве­сти­ро­вать в Рос­сий­скую Феде­ра­цию.

— Almaz Capital заре­ги­стри­ро­ван в Шта­тах?

— Нет, наш тре­тий фонд, напри­мер, про­пи­сан в Люк­сем­бур­ге. Евро­пей­ские инве­сто­ры попро­си­ли уйти туда с Кай­ма­нов. Типич­ная исто­рия для транс­на­ци­о­наль­ных фон­дов.

— Отно­ше­ние к рус­ским силь­но изме­ни­лось в послед­ние годы?

— Без­услов­но. После Кры­ма.

И не толь­ко к день­гам или инве­сто­рам.

Тако­вы реа­лии. Но внеш­ние обсто­я­тель­ства — одно, а жела­ние сде­лать что-то полез­ное для Рос­сии — дру­гое. Исто­рия ЦРПТ, Цен­тра раз­ви­тия пер­спек­тив­ных тех­но­ло­гий, зани­ма­ю­ще­го­ся систе­мой циф­ро­вой мар­ки­ров­ки, — лак­му­со­вая бумаж­ка для меня. Когда дела­лись онлайн-кас­сы, я не скры­вал, что моя цель — созда­ние объ­ек­тов для инве­сти­ро­ва­ния Almaz. А в про­ек­те с мар­ки­ров­кой хочу уви­деть, какие рож­да­ют­ся пло­ды. Да, какое-то сопро­тив­ле­ние еще будет. Как и кри­ки про ограб­ле­ние стра­ны, но, думаю, уже не толь­ко госу­дар­ство, но и биз­нес, и потре­би­те­ли видят выго­ду.

О мотивации, фишинге, жульничестве, бизнес-предприимчивости, многоженстве и Гюльчатай

— Но вы ведь не из бла­го­тво­ри­тель­но­сти заня­лись мар­ки­ров­кой. Сколь­ко рас­счи­ты­ва­е­те зара­ба­ты­вать с каж­до­го кода?

— 50 копе­ек. Уве­ряю вас, день­ги в дан­ном слу­чае — не самое глав­ное. Для меня это попыт­ка запу­стить инно­ва­ции. Непло­хо, если смо­жем отбить вло­жен­ное. Нас на каж­дом шагу пыта­ют­ся оста­но­вить: мол, давай­те исклю­чим моло­ко, лекар­ства, мине­раль­ную воду… Исто­рия на гра­ни. Пока мы сидим в убыт­ках, в силь­ном мину­се.

Хотя видел муль­ти­ки о новых яхтах Али­ше­ра Бур­ха­но­ви­ча. Мне кажет­ся, у него и ста­рая непло­хая, а я вооб­ще без это­го обхо­жусь.

— Поче­му?

— На мой взгляд, это не сохра­не­ние капи­та­ла, а баналь­ные пон­ты. Сна­ча­ла люди стре­мят­ся купить, а потом мно­гие обла­да­те­ли доро­гих игру­шек дума­ют, как бы изба­вить­ся от обу­зы? Уже объ­яс­нял вам: я рано позна­ко­мил­ся с аме­ри­кан­ски­ми мил­ли­ар­де­ра­ми, они рас­ска­за­ли мне прав­ду про богат­ство. Не в нем сча­стье.

Посмот­ри­те на миро­вую эли­ту айтиш­но­го биз­не­са. Наша прес­са любит сочи­нять исто­рии об их домах на Гавай­ях и про­чей рос­ко­ши… Но я вижу иное. В подав­ля­ю­щем боль­шин­стве это аске­тич­ные люди, совер­шен­но спо­кой­но отно­ся­щи­е­ся к мате­ри­аль­ным цен­но­стям. Зачем поку­пать яхту, если смо­жешь поль­зо­вать­ся ею раз в году?

— Как счи­та­е­те, наши тол­сто­су­мы нае­дят­ся когда-нибудь?

— Наде­юсь. Даже верю. Вижу, состо­я­тель­ные люди в Рос­сии все чаще заду­мы­ва­ют­ся, что мож­но не на пред­ме­ты рос­ко­ши в оче­ред­ной раз потра­тить­ся, а вло­жить част­ные день­ги в то, что при­не­сет поль­зу обще­ству. Дол­жен изме­нить­ся кон­цеп­ту­аль­ный взгляд на про­ис­хо­дя­щее вокруг.

— А ваша лич­ная моти­ва­ция в чем?

— Мне инте­рес­но уви­деть Рос­сию инно­ва­ци­он­ной. Хочу, что­бы рос­сий­ский капи­тал начал рабо­тать в стра­не, а не толь­ко за ее пре­де­ла­ми. Поэто­му пыта­юсь про­дви­гать про­стую, на пер­вый взгляд, идею — инве­сти­ции в обмен на рынок или рынок в обмен на инве­сти­ции. Как кому боль­ше нра­вит­ся.

Если гаран­ти­ро­ван спрос и поня­тен объ­ем рын­ка, мож­но рис­ко­вать и част­ни­ку, и госу­дар­ству. Глав­ное — закре­пить обя­за­тель­ства сто­рон в так назы­ва­е­мом ГЧП, госу­дар­ствен­но-част­ном парт­нер­стве.

А про­ек­ты могут быть раз­ны­ми: и «умная» доро­га (пере­воз­ка гру­за из Китая в Евро­пу за 12 дней по цене мор­ской достав­ки), и «умный» дом (ска­жем, все стро­я­ще­е­ся жилье не сда­вать без интел­лек­ту­аль­ной систе­мы ЖКХ). И так далее. Глав­ное, что подоб­ные про­ек­ты реаль­ны, за ними сто­ят живые люди, они дадут спрос на новые инно­ва­ци­он­ные реше­ния в обла­сти интер­не­та, про­грамм­но­го обес­пе­че­ния, радио­элек­тро­ни­ки.

Имен­но так под­хо­жу к про­ек­там: нуж­но запус­кать спрос на инно­ва­ции через тех­но­ло­ги­че­ские вызо­вы для пред­при­ни­ма­те­лей и инже­не­ров, а не через так назы­ва­е­мое импор­то­за­ме­ще­ние.

Мне важ­на не толь­ко при­быль, но и то, что полу­чит­ся в ито­ге, будет ли раз­ви­тие всей цепоч­ки, начи­ная с соф­та и закан­чи­вая мик­ро­про­цес­со­ром. Сколь­ко новых ком­па­ний появит­ся и ста­нут ли они кон­ку­рент­ны на миро­вом рын­ке, с какой капи­та­ли­за­ци­ей.

День­ги же — некий инди­ка­тор, пока­за­тель успеш­но­сти про­ек­та. Хотя нико­гда не стре­мил­ся попасть в спи­сок Forbes, это точ­но не явля­лось для меня целью.

— Все так отве­ча­ют.

— Рас­ска­зал вам био­гра­фию: в совет­ское вре­мя я кру­то взле­тел вверх и к 90-м годам под­нял­ся очень высо­ко. Вы вот про лич­ный само­лет спра­ши­ва­ли. У нас в ЭЛА­Се было три бор­та, и прак­ти­че­ски в любое вре­мя я мог зака­зать их для сво­е­го поле­та или как глав­ный кон­струк­тор предо­ста­вить мини­стру либо иной струк­ту­ре.

А потом насту­пи­ла новая жиз­нь, все рега­лии и при­ви­ле­гии мигом исчез­ли. Каче­ли: то, зна­чит, вер­ши­на, то — под­но­жье. Я про­шел несколь­ко таких пери­о­дов.

В нуле­вые, напри­мер, поте­рял зна­чи­тель­ное коли­че­ство денег, отдав их в дове­ри­тель­ное управ­ле­ние. Был слиш­ком занят сво­им биз­не­сом. Даже в про­шлом году у меня почти уве­ли боль­шую сум­му.

— Каким обра­зом?

— Баналь­ным, к сожа­ле­нию. Лихо рас­кру­ти­ли нас с моим хоро­шим дру­гом и парт­не­ром, извест­ным айти-пред­при­ни­ма­те­лем.

Я пере­чис­лил ему заем, и день­ги ока­за­лись на чужом сче­ту в Гон­кон­ге.

— Такое воз­мож­но?

— Эле­мен­тар­но! По заяв­ле­ни­ям гон­конг­ской поли­ции, подоб­ное про­ис­хо­дит пять-шесть раз в неде­лю. Рабо­та­ют меж­ду­на­род­ные пре­ступ­ные орга­ни­за­ции, кото­рые про­фес­си­о­наль­но зани­ма­ют­ся фишин­гом. Выби­ра­ют чело­ве­ка и ведут его. Вот мы с вами сего­дня наго­во­ри­ли мно­го вся­ко­го. Про­чи­та­ет кто-то наше интер­вью: ага, этот парень, воз­мож­но, из Forbes, у него есть фонд, акти­вы, про­ек­ты… Надо бы про­щу­пать.

И начи­на­ют мони­то­рить. Меня навер­ня­ка дол­го пас­ли. Где-то про­изо­шел взлом, залез­ли в исто­рию пере­пис­ки с тем самым дру­гом-айтиш­ни­ком. Думаю, все слу­чи­лось в Китае, когда я на три часа оста­вил теле­фон без при­смот­ра в номе­ре оте­ля. Или това­ри­ща взло­ма­ли, у него в ком­па­нии вся­кие люди рабо­та­ют.

В раз­ных соф­тах по-преж­не­му оста­ет­ся мно­го дыр. Мы могли дать доступ к слу­жеб­ным поч­то­вым ящи­кам сво­им сек­ре­та­рям, что­бы те вели их, отве­чая на нуд­ные пись­ма. Есть такая спе­ци­аль­ная функ­ция.

Слож­но ска­зать, но факт оста­ет­ся фак­том: кто-то вкли­нил­ся в нашу пере­писку, неза­мет­но под­клю­чил­ся…

— В ито­ге вы пере­ве­ли день­ги со сче­та, а они уплы­ли не туда?

— Фан­та­сти­че­ская исто­рия! Когда рас­ска­зал Тиму­ру Бек­мам­бе­то­ву, он отве­тил: это гото­вый сюжет для сце­на­рия гол­ли­вуд­ско­го филь­ма. Иде­аль­но ложит­ся! И зна­ко­мый про­дю­сер, с кото­рым я встре­чал­ся на Тай­ва­не, под­твер­дил сло­ва Тиму­ра. Толь­ко, гово­рит, надо доба­вить жен­скую линию, и успех гаран­ти­ро­ван, народ будет смот­реть.

— В двух сло­вах пере­ска­жи­те.

Все люди, пери­о­ди­че­ски стал­ки­ва­ясь с про­бле­ма­ми, обра­ща­ют­ся за помо­щью к парт­не­рам или дру­зьям. Вот и в пере­пис­ке с моим това­ри­щем воз­никла эта тема. Фигу­ри­ро­ва­ла весь­ма круп­ная сум­ма.

— Поря­док цифр?

— Не хочу уточ­нять. Мил­ли­о­ны дол­ла­ров.

Когда мы нача­ли обсуж­дать вопрос о зай­ме, жули­ки вклю­чи­лись по пол­ной. А до это­го изу­ча­ли нашу пси­хо­ло­гию, вплоть до сти­ля и мане­ры обще­ния. После чего ста­ли акку­рат­но менять сооб­ще­ния, точ­нее, вкрап­лять соб­ствен­ные и сво­ра­чи­вать все в нуж­ное им рус­ло.

— А вы ниче­го не заме­ти­ли?

— Гово­рю же: рабо­та­ли про­фи! Они не выклю­чи­ли наш диа­лог, а вли­лись в него. Не всю пере­писку им уда­ва­лось кон­тро­ли­ро­вать, к тому же мы созва­ни­ва­лись по теле­фо­ну, какие-то нюан­сы про­хо­ди­ли мимо афе­ри­стов, но по после­ду­ю­щим дей­стви­ям они чет­ко пони­ма­ли, о чем мы обща­лись, и про­дол­жа­ли вести свою игру.

Уже гово­рил, что порой про­шу кого-то из кол­лег соста­вить вме­сто меня дело­вое пись­мо, кото­рое потом сам отправ­ляю. Люди, хоро­шо со мной зна­ко­мые, пони­ма­ют: это писал не я. У любо­го чело­ве­ка суще­ству­ет автор­ский почерк, повто­рить его труд­но, а вот этим жули­кам под­де­лать уда­лось. Не знаю, исполь­зо­ва­ли они искус­ствен­ный интел­лект или нет, но потру­ди­лись хоро­шо. А даль­ше нача­ли режис­си­ро­вать за нас. Отклю­чать, напри­мер, в какой-то момент почту, не достав­лять одно пись­мо, менять его на дру­гое…

Конеч­но, это высо­кое мастер­ство. Я же с чело­ве­ком в посто­ян­ной пере­пис­ке, а тут не почув­ство­вал, как нас трам­бу­ют по пол­ной про­грам­ме. Обо­их. В ито­ге они даже при­сла­ли сер­ти­фи­ка­ты для про­вер­ки ком­па­нии, предо­ста­ви­ли все затре­бо­ван­ные доку­мен­ты, и… день­ги ушли на дру­гой счет.

В клю­че­вой момент я летел в Сан-Фран­цис­ко из Амстер­да­ма. В само­ле­те рабо­тал Wi-Fi, мож­но было поль­зо­вать­ся теле­фо­ном. Спер­ва я про­пу­стил зво­нок, потом попы­тал­ся вер­нуть, но уже у това­ри­ща ока­зал­ся занят номер. Пишу сооб­ще­ние, мол, как дела, день­ги к тебе ушли три дня назад. Полу­чаю ответ: ты о чем, ниче­го не посту­па­ло. Ну, шок на взлет­ной поло­се. Я начал судо­рож­но зво­нить, стю­ар­дес­сы, есте­ствен­но, забе­га­ли. Дескать, во вре­мя набо­ра высо­ты надо выклю­чить теле­фон. Сло­вом, обста­нов­ка нака­ли­лась. Я летел и думал, что в 2019 году взрос­лых мужи­ков раз­ве­ли, как паца­нов…

При­зем­лил­ся в Сан-Фран­цис­ко, меня встре­тил сын, мы поеха­ли на ужин с кол­ле­га­ми. При­ез­жа­ем, а они уже в кур­се. Мой парт­нер по несча­стью, пока я летел, под­нял всех на ноги. Уди­ви­тель­ное сов­па­де­ние, один из чле­нов сове­та дирек­то­ров ком­па­нии мое­го това­ри­ща — быв­ший глав­ный юри­ст Агент­ства наци­о­наль­ной без­опас­но­сти США. В 1997 году имен­но АНБ пыта­лось разо­брать­ся с VPN для Windows-сре­ды, кото­рый мы раз­ра­бо­та­ли и лицен­зи­ро­ва­ли, а потом про­да­ли Sun Microsystems. Очень замет­ная, извест­ная лич­но­сть. Когда он узнал, что дело с пере­во­дом денег на левый счет каса­ет­ся и меня, он вспом­нил ста­рую исто­рию и попы­тал­ся помочь. Оста­но­вить тран­зак­цию мож­но было толь­ко по неофи­ци­аль­ным кана­лам, без судеб­но­го заклю­че­ния аре­сто­вать счет нель­зя.

Опе­ра­цию забло­ки­ро­ва­ли, потом уже пош­ли фор­маль­ные про­це­ду­ры, суд…

— Вер­ну­ли день­ги?

— До копей­ки. За выче­том юри­ди­че­ских услуг.

— Мораль сей бас­ни како­ва?

— Мир стал более агрес­сив­ным. А пуб­лич­но­сть не все­гда хоро­ша. Сей­час надо быть еще осто­рож­нее. За вами могут сле­дить, кара­у­лить в ожи­да­нии удоб­но­го момен­та, что­бы исполь­зо­вать в корыст­ных целях.

Хотя, если гово­рить откро­вен­но, отно­ше­ние к жиз­ни я не поме­нял. Нель­зя пого­лов­но не дове­рять окру­жа­ю­щим. Все слу­чаи раз­ные. В чем точ­но убе­дил­ся, так в том, что день­ги — зло чело­ве­че­ское.

— Да? 

— В опре­де­лен­ном смысле. По край­ней мере, я так вос­при­ни­маю.

Из-за денег люди идут на пре­да­тель­ства, совер­ша­ют поступ­ки, после кото­рых не зна­ют, как выпу­тать­ся. Груст­ные исто­рии…

— Выход?

— Про­щать. Не вижу смысла таить зло, тем более сво­дить сче­ты. Если чело­век понял, что совер­шил под­ло­сть, уже хоро­шо. А тому, кто не в состо­я­нии при­знать соб­ствен­ную вину, никак не помочь.

Зачем суе­тить­ся? С точ­ки зре­ния веч­но­сти наша жиз­нь длит­ся лишь мгно­ве­ние…

— Фило­соф­ский взгляд на жиз­нь помо­га­ет?

— Может, меня кинут еще деся­ть раз. Как это узна­ешь зара­нее? Пони­ма­е­те, все отно­си­тель­но. Кто-то пове­де­ние кол­лег назо­вет жуль­ни­че­ством, а дру­гой будет гово­рить о биз­нес-пред­при­им­чи­во­сти. Нечест­ные люди есть вез­де, в раз­ных видах дея­тель­но­сти. Они поль­зу­ют­ся чужой неопыт­но­стью, довер­чи­во­стью. Такое слу­ча­ет­ся сплошь и рядом. Помни­те, в филь­ме «Сили­ко­но­вая доли­на» инже­нер пыта­ет­ся понра­вить­ся потен­ци­аль­но­му рабо­то­да­те­лю, рас­ска­зы­ва­ет свои задум­ки, а рядом сидят 30 спе­ци­а­ли­стов и все акку­рат­но запи­сы­ва­ют, что­бы потом попро­бо­вать реа­ли­зо­вать идеи. Как рас­це­ни­вать подоб­ное? Как обман наив­но­го?

Еще раз повто­рю: мно­гое зави­сит от отно­ше­ния к той или иной жиз­нен­ной ситу­а­ции. Я вот, к при­ме­ру, фата­ли­ст по нату­ре. Мно­го раз садил­ся в само­лет, у кото­ро­го в воз­ду­хе выяв­ля­лись неис­прав­но­сти, но из-за это­го не пере­стал летать. Или взять коро­на­ви­рус. У меня есть парт­не­ры, раз­во­дя­щие в недо­уме­нии руки в сто­ро­ны: что ты вез­де ходишь, ездишь, рис­ку­ешь? С ума сошел?

Конеч­но, ста­ра­юсь соблю­дать меры предо­сто­рож­но­сти, но в то же вре­мя пони­маю: чему быть, того не мино­вать. И в бун­ке­ре мож­но забо­леть. Кто-то слу­чай­но чих­нет, а ты под­це­пишь.

Поэто­му я за разум­ную доста­точ­но­сть. За риск в уме­рен­ных дозах.

— Как и поло­же­но вен­чур­ным инве­сто­рам… Вы парал­лель­но зани­ма­е­тесь раз­ны­ми про­ек­та­ми, за что вас с кол­ле­га­ми зовут мно­го­жен­ца­ми. Кто сей­час в роли Гюль­ча­тай в гаре­ме Almaz Capital?

— «Люби­мых жен» мно­го. В этом-то и про­бле­ма. Когда вкла­ды­ва­ешь­ся в ту или иную ком­па­нию, они все ста­но­вят­ся для тебя класс­ны­ми, род­ны­ми и близ­ки­ми.

— Нель­зя любить всех оди­на­ко­во.

— Да, на раз­ных эта­пах кто-то может тре­бо­вать боль­ше вни­ма­ния. И совсем не факт, что самые луч­шие. Они спо­соб­ны рас­ти без допол­ни­тель­ной помо­щи, а выру­чать надо серед­ня­ков и сла­ба­ков. Да, есть и те, кого не вытя­нуть, тут уже при­хо­дит­ся выби­рать, на что направ­лять уси­лия — спа­сать или занять­ся дру­ги­ми, кото­рые могут под­нять­ся.

Меня­ют­ся обсто­я­тель­ства, рыноч­ная конъ­юнк­ту­ра, тех­но­ло­гии уста­ре­ва­ют. Сидишь, ана­ли­зи­ру­ешь…

— А из преж­них про­ек­тов какой вам наи­бо­лее дорог?

— Ясно, что пер­вая любо­вь — самая запо­ми­на­ю­ща­я­ся…

— Вы за сколь­ко отда­ли?

— По цене сто­и­мо­сти акций на тот момент.

— А в абсо­лют­ных циф­рах?

— У нас поку­па­ли за мил­ли­ард дол­ла­ров, были гото­вы запла­тить акци­я­ми, но мы взя­ли кеш да еще со скид­кой. Так все­гда быва­ет с налич­ны­ми. А потом ком­па­ния ушла за шесть мил­ли­ар­дов…

Такая вот исто­рия. Она могла выгля­деть совер­шен­но по-дру­го­му. Это запом­ни­лось и мно­го­му меня научи­ло. Напри­мер, как при помо­щи пары пра­виль­ных звон­ков рез­ко поме­нять цену.

— За счет искус­ствен­но­го подо­гре­ва инте­ре­са к сдел­ке?

— Конеч­но. Воз­ни­ка­ет кон­ку­рен­ция, и цена идет вверх. Сто­ит заше­ве­лить­ся солид­ным игро­кам, и все начи­на­ют нерв­ни­чать, боясь упу­стить выго­ду. В инве­сти­ци­ях пси­хо­ло­гия тоже очень важ­на.

Это посто­ян­ный поеди­нок, сорев­но­ва­ние, кто кого. Убеж­ден, что энер­ге­ти­че­ский вам­пи­ризм суще­ству­ет, а внут­рен­няя моти­ва­ция заши­та в генах. Уже гово­рил, что мой отец начи­нал послед­ний про­ект, когда ему стук­ну­ло 80 лет с гаком. Не пони­маю, как мож­но сидеть без дела. С ума сой­ду, если не буду занят чем-то серьез­ным. Опять же — я посто­ян­но обща­юсь с моло­ды­ми людь­ми, заря­жа­юсь от них. Не вижу себя со сто­ро­ны, смот­рю в их горя­щие гла­за, про­ни­ка­юсь их азар­том, увле­чен­но­стью. Они стро­ят пла­ны на 20 лет впе­ред, и я неволь­но забы­ваю о воз­расте, вклю­ча­юсь в про­цесс. Полез­ный опыт.

— С тре­тьим фон­дом Almaz Capital вы еще на деся­точ­ку под­пи­са­лись.

— На самом деле оста­лось уже восе­мь лет, но все рав­но срок зна­чи­тель­ный, согла­сен. Да, я взял на себя опре­де­лен­ные обя­за­тель­ства. Есть поня­тие key person, оно под­ра­зу­ме­ва­ет, что в слу­чае, если решу уйти, LP, основ­ные парт­не­ры, тоже могут ска­зать, что закан­чи­ва­ют на этом сов­мест­ную исто­рию с фон­дом. Они воль­ны и про­дол­жить, но полу­ча­ют пра­во вый­ти из Almaz Capital. Это­го точ­но не хоте­лось бы, посколь­ку фонд — мое дети­ще, и я рас­счи­ты­ваю еще не раз под­нять бокал после совер­ше­ния удач­ных сде­лок.

— Все-таки с шам­пан­ским?

— Мы же с вами в самом нача­ле раз­го­во­ра выяс­ни­ли: глав­ное, что­бы повод был достой­ный, а с напит­ком раз­бе­рем­ся…