«Мы были в шоке, все перевернулось». Такими словами литовские аналитики комментируют результаты поистине сенсационного социологического опроса. Выяснилось, что жители страны все больше ностальгируют по СССР, все сильнее уважают Владимира Путина и все глубже не доверяют Евросоюзу. Тридцать лет антироссийской и антисоветской пропаганды пропали даром. Что же произошло?
Эксперты Вильнюсского института политического анализа (ВИПА) провели опрос в разных частях Литвы и обнаружили, что среди населения популярны непозволительные для демократии убеждения. В частности, что советский период принес Литве больше пользы, чем вреда (35%), а развал СССР ничего хорошего не принес (29%), что ЕС разрушает традиционные христианские ценности (25%), а НАТО забирает у стран-членов деньги, которые лучше бы потратить на социальную сферу (31%), что у Литвы нет самостоятельной внешней политики (54%).
Кроме того, свыше 70% респондентов согласны с утверждением, что в Литве честному человеку не дают заработать, а 59% сказали, что «власть консерваторов обокрала людей – обесценились пенсии, деньги». Также в Литве чрезвычайно сильны ковид-диссидентские настроения, которые во многом вызваны развалом системы здравоохранения во время пандемии (как считают 50% населения).
На провал пропаганды антисоветизма в Литве указывают следующие ответы: 53% опрошенных считают, что в советское время большинство людей были экономически защищены, 37% – что «мы должны быть благодарны за то, что советская власть освободила Литву от нацистов». Но самым шокирующим стало отношение к Владимиру Путину, демонизацию которого прибалтийская элита считает главной своей задачей: 37% литовцев считают, что его правление усилило Россию.
Конечно, прозападные настроения по-прежнему в Прибалтике сильны, а озвученные нарративы пока поддерживаются меньшей частью населения, но даже такое вольнодумство повергает борцов с Россией в шок: «Если 30% участников опроса говорят, что Путин – совсем неплохой парень, это пугает… Давайте отнесемся к этому, как к первому звоночку, тревожному символу или шоковой терапии», – предлагает аналитик ВИПА Гинтарас Шумскас.
Он же попытался придумать удобные объяснения таких данных, но пришел к выводу, что они не работают: «Мы стали думать, почему такое происходит, ведь уровень ностальгии снижался, а сейчас все перевернулось, но в целом эти данные смотрятся печально. Мы были в шоке». Суть шока в том, что давно уже год из года социологические опросы (как пишут в той же публикации) показывали прямо противоположные результаты – отсутствие массовой ностальгии по советскому времени, поддержку членства в НАТО и ЕС, недоверие к России и т. д. Теперь же выявлены совсем иные тенденции.
Во времена Союза Прибалтику воспринимали как витрину социализма для Запада, превратив ту же Литву из аграрной страны в промышленно развитую республику с комфортными условиями жизни, построив десятки промышленных предприятий и даже атомную станцию (всего, по подсчетам бывшего посла РФ Удальцова, на 72 млрд долларов). Теперь же в Евросоюзе прибалты являются захолустной периферией, главным продуктом которой стала русофобия.
Как напомнил директор Балтийского форума Александр Васильев, «в 80-е годы в Латвии производились все вагоны для электропоездов и более 50% телефонных аппаратов во всем СССР». Можно ли представить сейчас, чтобы половина мобильников Евросоюза производилась в Латвии или чтобы все вагоны французских и германских поездов носили бы маркировку «Сделано в Прибалтике»? Ответ очевиден. По той простой причине, что западным транснациональным компаниям не нужны конкуренты где бы то ни было, им нужен рынок потребителей и трудовые ресурсы. Ни то, ни другое малочисленные прибалтийские народы предложить не могут, хотя отток населения в Западную Европу за счет трудовых эмигрантов (десятки тысяч в год) наблюдается все постсоветские годы, вот почему витрина быстро превращается в захолустье.
Тем не менее постепенное вымирание этих территорий долгое время не вызывало недовольства, так как вера прибалтов в европейское счастье была чрезвычайно сильна.
Что-то сдвинулось в 2020 году – во время пандемии COVID-19, если точнее, осенне-зимней волны, которая стала в Прибалтике особенно тяжелой. В ноябре–январе Литва и Латвия буквально «сгорали» от ковида, количество заболевших достигало до двух-трех тысяч в день, погибших считали десятками. Если переводить на душу населения – это как если бы в России заболевало по 100 тысяч в день и погибало по тысяче. Сейчас заболевших стало меньше (500−700 в день), но это всё равно значительное количество для столь небольшого населения.
Чисто экономические потери от пандемии не так высоки – Эстония, Латвия и Литва пострадали едва ли не меньше всего в ЕС, не сравнить с Италией, Францией и другими странами Центральной или Южной Европы. К примеру, ВВП Литвы в 2020 году уменьшился на 1,3%, хотя первоначально звучали прогнозы о падении более чем на 7%. Более того, уже в 2021 году ожидается восстановительный рост экономики в районе 2%. Правда, заметно увеличилась безработица (на 34,5%), из-за закрытия предприятий в сфере услуг. Но все эти цифры не отражают того социально-политического недовольства, которое в последние месяцы растет в Прибалтике и отразилось в соцопросе ВИПА.
Прежде всего жителей Прибалтики возмутила полная неготовность системы здравоохранения этих стран: ощущался жесткий дефицит мест в больницах, даже самых простых медицинских услуг. В ноябре прошлого года руководитель Шяуляйской республиканской больницы Ремигиюс Мажейка признал, что «система здравоохранения близка к полному коллапсу», а руководитель больницы в Мажейкяй Сигитас Кактыс заявил, что не все необходимые дополнительные кровати были подготовлены вовремя из-за отсутствия средств.
Виной тому кризис здравоохранения Прибалтики последних лет: закрывались больницы, фельдшерские пункты и родильные дома, врачи и прочий медперсонал массово эмигрировали на Запад. Это вдвойне странно, учитывая, что, согласно международному исследованию в журнале Lancet, в странах Прибалтики с 1995 по 2017 год на финансирование здравоохранения были потрачены самые большие средства на постсоветском пространстве. Очевидно, что большая часть этих средств не отразилась на реальном состоянии медицины, а была «распилена» и красиво представлена в отчетах для Брюсселя.
Из-за жесткой цензуры в демократической Прибалтике, где трудно опубликовать критические материалы и неудобные для правительства данные, нет понимания, сколько заболевших коронавирусом погибли из-за проблем здравоохранения. Но, видимо, количество таких случаев значительно, раз местные жители сделали вывод о провале медицины. А хороший знакомый и бывший коллега Владимира Путина, гражданин Латвии, умер от коронавируса, так как в главном инфекционном центре (!) страны нет МРТ.
Вместо того, чтобы экстренно восстанавливать медицину, власти Латвии, Литвы и Эстонии сделали ставку на жесткий локдаун и выдумывали разнообразные запреты для бизнеса и населения – что, пожалуй, вызвало наибольшее раздражение людей. Такое ощущение, что меры прибалтийских правительств были направлены не против коронавируса, а против граждан. Так, в Латвии новые правила вводились и отменялись чуть ли не еженедельно, перечень разрешенных к продаже товаров изменялся от магазина к магазину, что вынуждало иногда людей ехать в соседний город для покупки бытовых мелочей.
Когда ввели запрет на продажу непродовольственных товаров, в супермаркетах часть стендов была открыта, часть – заклеена. С открытых полок товары покупатели брали как обычно, а чтобы взять запрещенные товары, которые продавали только через интернет или по телефону, надо было выйти из магазина, позвонить по телефону, сделать заказ и затем вернуться за покупками. Сам список запрещенных к продаже товаров вызывал недоумение: к примеру, туда входили могильные свечи, но не входили обычные свечи. А по выходным почему-то запретили продавать мочалки, носки, алкоголь и сигареты. И такие несуразности рождались в головах прибалтийских чиновников с завидной частотой. Накануне Нового года они разрешили покупать елки, но запретили елочные игрушки.
Салоны красоты закрыли, но парикмахерам разрешили работать, приводя граждан в недоумение, почему стричься безопасно, а делать маникюр – опасно.
В итоге издевательские меры смогли вывести из себя даже флегматичных прибалтов, которые стали активно возмущаться и даже выходить на улицы. На некоторые митинги собирались по две тысячи, что очень много по местным меркам. Если предприниматели протестовали против локдауна, то остальные люди поставили под сомнение адекватность чиновников (что недалеко от истины) и саму пандемию коронавируса. Ковид-диссидентство убедительно объясняло многим, что угроза коронавируса придумана властями, чтобы придумывать изощренные запреты для граждан.
И если в начале пандемии, прошлой весной, прибалты старались следовать всем указаниям и даже добровольно ограничивали свои контакты, то в последние месяцы всё больше тех, кто игнорирует требования властей. Сильно распространено движение антимасочников, нежелание носить маски стало знаком недоверия властям. Более того, на Новый год полиции пришлось оформить 1136 административных протоколов: владельцы домов, где проходили вечеринки, спускали собак, в служебные автомобили летели предметы, совершались нападения на стражей порядка.
Но вместо того, чтобы сделать выводы из ошибок и скорректировать политику, прибалтийские элиты используют свой любимый козырь – обвинение России и поиск русского следа. Так, президент Латвии Эгил Левитс заявил, что призывы не носить маски – это форма «гибридной войны» России, так как антимасочники ослабляют латвийское государство, создают хаос и экономический спад. Из той же серии отказ властей Латвии, Литвы и Эстонии прививаться вакциной российского производства, хотя тысячи русских жителей этих стран обивают пороги посольств в поисках именно российской вакцины.
Правда, русофобия как примитивный способ снять ответственность за собственные ошибки перестала работать и достигает обратного эффекта. Даже в Би-би-си вынуждены констатировать, что литовцы перестали верить традиционным СМИ и потеряли веру в помощь правительства, решив, что теперь каждый сам за себя. Похоже, пандемия COVID-19 стала для Прибалтики катализатором давно назревших проблем и лакмусовой бумажкой профнепригодности прибалтийских чиновников, для которых борьба с «российской угрозой» подменила необходимость решать реальные проблемы населения.