Проект «Анти-Россия» и современность

Рис. 1. Лучшая элита?

Препятствие это обнаруживается достаточно просто. Обратимся к рейтингам, в которых берутся показатели отношение не к качеству государственного управления, а к населению, к стране в целом. Рейтинги, необходимо подчеркнуть, составляются экспертным образом. Чем место ниже, тем положение соответствующей страны хуже. Нас интересует, естественно, положение России. Итак, 138-е место России по рейтингу ксенофобии из 140 стран. 138-е по уровню благотворительности населения, из 153 стран. 49-е место по рейтингу порочности, из 57 стран. 188-е по рейтингу свободолюбия населения, из 199 стран. 153-е место среди самых опасных стран для проживания, из 162. 42-е по рейтингу доброты, из 48. 52-е по рейтингу общему интегральному репутации страны, из 55. 113-е по рейтингу рабства, из 162 стран[2]. (Рис. 2).

Навязывается, таким образом, вывод — элита прекрасная — плохая страна, плохой народ. В соответствии с этим выводом, чтобы реализовать политический курс «прекрасной элите», надо сменить страну «плохую страну». Значит, надо из идентичной России, с ее народами, со всеми обстоятельствами ее исторического жизнеустройства, сделать нечто другое. Сделать что?

Рис. 2. Худший народ?

И здесь возникает вопрос: а как позиционируется сама Россия? Ключевая тема в этом позиционировании, если мы имеем в виду проект «Анти-Россия» — это тема отношения с Западом. Возможны три ответа в выборе модели отношения России к Западу.

Первый ответ — Россия — это часть Запада. В рамках данного позиционирования существуют, в свою очередь, еще две версии. Одна — условно либеральная, что Россия — это часть цивилизованного свободного мира, который соотносится с западным сообществом. Вторая версия, условно консервативная, что Россия — часть Запада как единой христианской цивилизации. Эта версия на первый взгляд кажется более предпочтительна — все мы христиане. Но она не учитывает исторического цивилизационного антагонизма, борьбы за право позиционирования в качестве легитимного христианства. Если признается истинность православия, то, значит, подразумевается нелегитимность католичества. И, наоборот, если легитимно западное христианство, то восточные христиане оказываются еретиками, схизматиками.

Второй ответ — Россия — не Запад, а нечто иное. Она среди других незападных цивилизаций, таких как Китай, или Индия.

И, наконец, третий ответ: Россия — Анти-Запад. Это позиционирование подразумевает наличие некой российской альтернативы западному пути развития, которая адресуется всему миру. Если принимается позиция «Россия — Анти-Запад», то в этой постановке вопроса попытки ее западной идентификации и означает наличие антироссийского проекта, заключающегося в снятии данной альтернативы. (Рис. 3).

Рис. 3. Подходы в позиционировании России в отношении к Западу

Как к этим версиям позиционирования России относится Восток? Если Россия — часть Запада, то она есть член клуба империалистов. В этом своем проявлении она представляет угрозу для Востока. Тот же Китай ей может, в частности, вспомнить т.н. «неравноправные договора» девятнадцатого столетия. Если Россия не Запад, то она — один из региональных конкурентов для стран Востока. И в этом случае восточные страны вступают с ней в противоборства за доминирование на региональном уровне. Россия представляет для Востока интерес только в третьей версии позиционирования как Анти-Запад. По сей день, по инерции, идущей от СССР, Россия воспринимается в восточном мире как лидер мировых антизападных, антиимпериалистических сил, поднимающий знамя национального освобождения. (Рис. 4).

Рис. 4. Отношение Востока к России в связи с ее позиционированием

А какой ответ по вопросу о позиционировании России дает российская элита? Обратимся первоначально к риторике лидеров государства конца 1980-х — 1990-х годов.

М.С.Горбачев: «Мы европейцы, Европа — наш общий дом. Вглядываясь в панораму этой многострадальной земли, задумываясь над общими корнями столь многообразной, но в сущности единой европейской Цивилизации, я все острее ощущал условность, временность блокового противостояния, архаизм „железного занавеса“. Так, видимо, и родилась мысль об общем европейском доме»[3].

Б.Н.Ельцин: «Суть президентского курса — радикальные реформы. В радикальном обновлении нуждается и Российская Федерация… Мы возвращаемся в мировое сообщество…»[4]. Выбор в пользу формулы — Россия-Запад здесь очевиден.

Но может быть, позиционирование изменилось в 2000–2010-е годы? Обратимся теперь к риторике государственных лидеров Российской Федерации этого периода.

Д.А.Медведев: «Наши ценности те же, что и у вас на Западе»[5]. «Разница с Россией заключается только в том, что мы большие, очень большие, и у нас есть атомное оружие»[6]. «Вместо прошлой построим настоящую Россию, современную, устремленную в будущее молодую нацию, которая занимает достойные позиции в мировом разделении труда»[7].

А вот уже выдержки из посланий Федеральному Собранию В.В.Путина (оговорюсь — первых двух сроков его президентства): «Важный элемент нашей внешней политики — широкое сближение, реальная интеграция в Европу. Разумеется, речь идет о сложном и длительном процессе, но это наш с вами исторический выбор. Он сделан». «Движение в западном направлении — это новый вектор в развитии российской тысячелетней истории». «Прежде всего, Россия была и есть, конечно, и будет крупнейшей европейской нацией… Выстраданный и завоеванный европейской культурой идеал свободы, прав человека, справедливости и демократии в течение многих веков являлись для нашего общества определяющим ценностным ориентиром».

Вывод очевиден. Государственное руководство России мыслит ее существование в рамках версии «Россия — часть Запада».

А сам-то Запад согласен с этим российским позиционированием? Начну с двух признаний Барака Обамы — признание 2014-го и признание 2015-го годов. Признание 2014-го года: «Россия изолирована, а ее экономика разорвана в клочья»[8]. Признание 2015-го года: «Мы выиграли „холодную войну“, ни разу не выстрелив в советских солдат»[9].

О чем сказал Барак Обама? Он прямо заявляет, что против России ведется война — война экономическая. Результатом этой войны явилось то, что Россия изолирована, а ее экономика разорвана в клочья. Это преподносится американским президентом как достижение США. Второе признание Обамы состоит в том, что против России ведется также информационно-пропагандистская война. Прежде говорили, что выходом из «холодной войны» являлось снятие самого конфликта между Западом и СССР. Теперь вопрос ставится иначе — не снятие конфликта, а победа Запада в войне нового типа, войне без применения классической военной силы. Может быть, такое это что-то новое в отношении Запада к России. Если мы посмотрим на историю, то обнаружим константность такого подхода.

Западный проект имел различные исторические модификации. Но — цель — мировое геополитическое доминирование при всех возможных модификациях оставалась неизменной. И всегда на пути реализации данного проекта возникало непреодолимое препятствие. Этим препятствием являлась Россия.

России присваивались в рамках каждой модификации западного проекта соответствующие идеологические маркеры. Для католического проекта русские — это схизматики, еретики, наследники византийской альтернативы. Для просветительского проекта, Россия — это выразитель духа мракобесия, носитель альтернативы европейскому секуляризму. Англосаксонский проекте брал уже на вооружение теорию геополитики. Россия в этой версии — это Хартленд, империя суши, а, соответственно, геополитическая альтернатива атлантискому миру. Фашистский проект, родившийся на европейской культурной почве, являлся также одной из эманаций западного исторического проекта. В рамках этой версии Россия — это носитель духа азиатчины, и противостоит она высокому европейскому духу. Война против СССР, как известно, так идеологически и преподносилась как борьба Европы против угрожающих ей сил Азии. И, наконец, для американского проекта, Россия — это «империя зла», оплот сил несвободы и автократии. Опасность России связывалась с выдвижением советской глобальной альтернативы.

Таким образом, вывод для сторонников позиционирования России в качестве части Запада оказывается неутешительным. На самом Западе Россию как составную свою часть никогда не признавали. Для западного восприятия Россия — это альтернатива Западу, и альтернатива враждебная, с которой ведется борьба онтологического, историософского плана. (Рис. 5).

Рис. 5. Россия как препятствие реализации западного проекта

Исторический опыт много, что дает в выявлении сил противостоящих России. Но применительно к современности формируются и новые акторы противостояния. Сказать, что России противостоит цивилизация Запада уже недостаточно. Складывается новая феноменологическая реальность — антицивилизация. Она противостоит всем без исключения историческим цивилизациям. Цивилизация Запада стала ее первой жертвой. Ее в настоящее время используют не как фундаментальную ценностную основу, а в большей степени как площадку для глобальной экспансии. Таким образом, с одной стороны, против России используется инерция исторического противостояния с Западом. С другой стороны, действует и другая сила — глобальный мировой игрок, формирующий антицивилизацию. (Рис. 6).

Рис. 6. Кто и почему противостоит России?

Идеология противостояния России преломлялась и в реальные технологические проекты борьбы. Даже опубличенных проектов захвата и раздела российских территорий, геополитического уничтожения России предостаточно. И начало этого проектирования фиксируется не позднее пятнадцатого столетия. 1579 год — проект Генриха Штадена о завоевании Московии[10]. 1612 год — аналогичный проект Томаса Чемберлена[11]. 1617 год — проект, разработанный главой французского правительства герцогом Сюлли[12]. 1670 — выдвижение Готфридом Лейбницем проекта «Европейского Союза», важной составляющей которого являлась борьба Европы против России[13]. И так далее, до появления в этом году доклада «Стратфор» о развитии мира до 2025 года, с изложением технологии геополитического расчленения Российской Федерации[14]. В среднем, такого рода проекты появляются раз в 20 лет, с учетом изменяющихся мировых реалий. (Рис. 7).

Рис. 7. Хронология выдвижения проектов геополитического уничтожения России

Ниже приводится подборка высказываний видных представителей западной общественной мысли («властителей дум») в отношении России и русского народа, свидетельствующие об устойчивости россиефобской идеологии на Западе.

XVII век

Эдо Нойхуз: «Со Шведами, в Финских областях, соседствуют Руссы Московиты, чья империя отсель простирается до Каспийского моря. Это племя рождено в рабстве, привыкло к ярму и не переносит свободы. Государя своего они почитают как Божество, посланное с неба, и отдают ему во власть свою жизнь и имущество; если он прикажет, они немедленно и добровольно готовы погибнуть. Они настолько неотесанны, что не могут подписать свое имя. Во всем громаднейшем Царстве нет ни одной Гимназии, где бы юность могла изучать науки. Однако, по приказу Государя, никому не позволено путешествовать за границу, дабы головы, задавленные варварским невежеством, не увлеклись духом свободы и не устремились бы к лучшей жизни»[15].

Готфрид Лейбниц: «московиты хуже варваров», «открыть русским ворота, сдав Польшу, последний оплот Европы против варваров, было бы преступлением»[16].

XVIII век

Шарль Монтескье: «Народ там состоит из одних рабов…»[17]

Вольтер: «Московиты были менее цивилизованы, чем обитатели Мексики при открытии ее Кортесом. Прирожденные рабы таких же варварских как и сами они властителей, влачились они в невежестве, не ведая ни искусств, ни ремесел и не разумея пользы оных. Закон сей вполне соответствовал духу этой нации, которая во глубине своего невежества и прозябания пренебрегала всяческими сношениями с иностранными державами»[18].

«Исповедь практикуется лишь для тягчайших преступников, ибо московитам надобно только отпущение грехов, но отнюдь не раскаяние. Получив благословение своих попов, они почитают себя очистившимися, и страх исповеди, в противоположность другим христианам, не удерживает их ни от воровства, ни от смертоубийства. Они почитаю за грех выпить молока в постный день, однако же поголовно все — отцы семейств, священники, жёны и девицы — упиваются до бесчувствия по праздникам»[19].

Франческо Локателли: «Я возвращаюсь из другого мира… Русские — это другой тип людей, они коренным образом отличаются от европейцев. Более того, они хуже татар, которых ныне угнетают. Их происхождение неизвестно, сами они своей древностью не интересуются. По-видимому, они являются потомками скифских рабов, восставших когда-то против хозяев и укрывшихся затем в северных лесах. Татары — потомки скифов, а русские — потомки их подлых рабов. Рабство и невежество — их вечный удел»[20].

Жан Шапп д’Отрош: «Петр I кажется создателем новой нации, но нет никакой перемены в устройстве правительства; нация все время находится в рабстве, и он еще сильнее затягивает узы рабства»[21].

Габриэль Мабли: «У них (русских) не было ни нравственных устоев, ни законов, ни трудолюбия, ни даже желания лучшей участи — страх и невежество сковали их умы»[22].

Жан Жак Руссо: «Русские никогда не станут истинно цивилизованной нацией…»[23]

XIX век

Редьярд Киплинг: «Русский… он является этнической аномалией, с которой трудно иметь дело»[24].

Жюль Мишле: «скотов-варваров, недостойных общения с европейскими народами»

«У чистокровных русских взгляд ящерицы, и интеллектуально они имеют мало общего с европейцами»

«Я видел в дикой природе монстров, огромных тропических пауков, чёрных, с длинными волосатыми лапами. Я видел ужасных осьминогов… видел их хоботцы и щупальца, что тянутся к вам, трепеща. Но я не видел ничего подобного гнусному русскому минотавру, чей образ находится в Ферне»[25].

Густав Дицель: у русских «от природы отсутствует способность к развитию»

«полудикий народ», «лишенный морали»[26].

Карл Маркс: «Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства, а не суровая слава эпохи норманнов. А современная Россия есть не что иное, как преображенная Московия…. Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала virtuoso в искусстве рабства. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира»[27].

XX век

Морис Бэринг: «Страна крайностей, нравственной распущенности и экстравагантного потворства самому себе. Народ без держания себя в руках и самодисциплины. Народ, все порицающий, все критикующий и никогда не действующий. Народ, ревнивый ко всему и ко всем, кто выходит из строя и поднимается выше среднего уровня; смотрящий с подозрением на всякую индивидуальную оригинальность и отличие… Народ, имеющий все недостатки Востока и не имеющий ни одной из его суровых добродетелей, его достоинства и внутренней дисциплины, нация ни к чему не годных бунтовщиков под руководством подлиз-чиновников; страна, где стоящие у власти живут в постоянном страхе; …страна неограниченных возможностей…»[28]

Роберт Конквест: «Неправда, что все люди суть люди. Русские не люди. Это чуждые существа… Это очень подлые люди. Иные полицейские группировки совершают над согражданами такое, о чем говорить страшно. Нет оснований полагать, что они не поступят так же с большей частью подчиненных американцев»[29].

XXI век

Ален Безансон: «Есть всего один разумный путь, по которому русским следует идти, — путь… и о котором говорят многие влиятельные люди в России, — европеизироваться, реформироваться на западный лад. Однако цель эта кажется почти недостижимой. Всего богатства мира не хватит на то, чтобы преобразовать Россию. Коммунизм в России торжествовал так долго потому, что ставил себе на службу некоммунистические интеллектуальные силы, самый ограниченный национализм и самую фанатическую религию… Слишком долго нужно ждать того времени, когда Россия сделается страной по-настоящему европейской, а пока суд да дело, ей может вновь захотеться прибегнуть к классическим способам компенсации „отставания“ и связанного с ним ощущения неполноценности… Империя распалась, это очень хорошо для России и может принести ей очень большую пользу. Однако люди, живущие в России, по-прежнему мечтают о воскрешении империи, и самые ловкие дипломаты, равно как и самые опытные сотрудники „органов“, тайно готовят ее восстановление…»

Збигнев Бжезинский: «Контраст между Америкой и Россией: американцы использовали свою веру в здравый смысл и принцип личного интереса, чтобы цивилизовать свой обширный континент, преодолевая естественные препятствия для построения сильной демократии. А русские, с их „рабской покорностью“ в качестве основного механизма действия, использовали „солдатский меч“ для покорения цивилизаций»[30].

Ричард Пайпс: «Амбиции России в желании стать мировой державой — это просто использование своего преимущества в натуральных ресурсах, для того, чтобы держать другие страны в узде»[31].

«Для Европы российский вопрос может стать опаснее исламской угрозы. Эта страна опаснее бен Ладена»[32].

Теодор Шанин: «Станут как мы! А чтобы быстрее стали, как мы, мы им еще подбросим консультантов и столько-то миллиардов долларов. А получилось наоборот: не стали, как мы. Это разочарование теперь переходит во враждебность. Если это так, значит, прежнее плохое не было следствием политики большевиков, вопрос в самой России. Это Россия — сумасшедшая страна, а не большевики были сумасшедшими вождями этой страны… Теперь, когда на разочарование накладывается нецивилизованность, выстраивается, если хотите, модель того, что есть Россия»[33].

Существовала всегда и внутренняя россиефобия. Огюстен Кошен объяснял в свое время происхождение такого рода фобий в отношении своей страны и народа феноменом «малого народа»[34]. Но вот, с начала 1990-х годов на языке россиефобии заговорили на уровне высокой государственной трибуны. Е.Т.Гайдар говорил о том, что стоит альтернатива-либо традиционное — Россия «у подножия трона», либо сменить тысячелетний исторический вектор страны, сменить, по сути, в понимании премьер-министра[35]. А.Б.Чубайс: «Страна, в которой Сталин убил людей больше, чем Гитлер, считает Сталина величайшим политическим деятелем. Это как? Это к стране вопросы? К народу, а не к лидеру»[36].

Позиция околовластной элиты тоже хорошо известна. И.Ю.Юргенс: «России мешают русские — основная масса наших соотечественников живет в прошлом веке и развиваться не хочет… Русские еще очень архаичны. В российском менталитете общность выше чем личность…»[37]. В.В.Познер: «Русские, выступающие против западного пути развития, психически неполноценные»[38].

Случайно ли все это? Я полагаю, что включение элиты в антироссийский проект носит системный и запрограммированный характер. Запрограммированность определяется самим фактором включения России в единую западноцентричную систему. Основной приводной ремень заключается в связке аффелированного на Западе мирового олигархата и национальной компрадорской буржуазии. Интересы их в десуверенизации национальных государств совпадают. Интерес мирового олигархата состоит в том, чтобы привести к власти в «своих». Это необходимо ему для создания за счет соответствующих государств новых финансовых рынков. Геополитическая составляющая интересов мирового олигархата — обеспечение доминирования Запада. Интересы компрадорской буржуазии заключаются во включенности в мировые финансовые потоки. Препятствием в реализации интересов мирового олигархата и компрадорской буржуазии является национальное государство, тем более государство таких потенциалов как Россия. Соответственно, данная помеха должна быть ликвидирована. Интеграция в мировую капиталистическую систему задает эту логику. (Рис. 8).

Рис. 8. В чем интерес элиты?

Неправильная идентификация акторов «цветной революции» и технологического арсенала революционных сил может дорого обойтись государству. Многократное переиздание в Советском Союзе выдержала в свое время книга Н. Н. Яковлева «ЦРУ против СССР». Основным внутренним противником советской власти в ней идентифицировались диссиденты. Назывались фамилии Сахарова, Солженицына, Орлова, Гинзбурга[39]. Реально в процессе крушения СССР диссиденты не сыграли сколько бы то значимой роли. Основным актором стали представители партийной элиты. Главный противник, таким образом, не был своевременно обнаружен, а диссиденты оказались лишь отвлекающей мишенью. (Рис. 9).

Рис. 9. Ошибочная идентификация основного внутреннего противника — диссиденты

В большинстве случаев к власти в результате «цветных революций» приходили фигуры, входившие и прежде в обойму политического истэблишмента. Ряд пришедших на революционной волне «новых» лидеров представляет когорта бывших высокопоставленных чиновников и лиц «ближнего круга»: (Рис. 10).

Это дает понимание того, где таится основная угроза для России. Она не там, где ее чаще всего ищут — в кругах антисистемной оппозиции. Главную угрозу представляет политическая властная элита. Она и является основным внутренним проводником проекта Анти-Россия.

Рис. 10. Они пришли к власти в результате «цветных революций»

Часто говорят сегодня о том, что СССР понес поражение в «холодной войне», столкнувшись с новыми технологиями межгосударственной борьбы. Технологии, конечно, важны. Но дело не только и даже не столько в технологиях. Акцент на технологиях может привести к ложному выводу, что достаточно современной России взять на вооружение новый технологический инструментарий и победа за ней. Так ли это?

Наиболее интегральный анализ — это анализ систем. Ниже уровнем по степени осмысления — это анализ фактор. Еще ступенькой ниже -анализ технологий. И, наконец — анализ деятельности персоналий.

Обратимся в соответствии с этой дифференциацией методологических подходов к объяснению причин поражения в «холодной войне». Если речь идет о войне персоналий, то причины сводятся к персональному предательству Горбачева. Достаточно ли этого объяснения? Если исходить из него в проекции современности, тогда достаточно появится патриотическому профессиональному лидеру, и страна изменится. Изменится ли? Нет. При существующей системе фильтрации элит, при существующем элитаристском рекрутинге, этого, очевидно, недостаточно.

Если речь идет о войне факторов — войне ресурсов, то, соответственно, причина поражения СССР обнаруживается в истощение финансовой ресурсной базы. Отсюда тривиальная рецептура — аккумулируем финансовые ресурсы, накопим достаточно средств, и тем достигнем победы. Но, при существующей несуверенной финансовой системе это тоже не поможет. Опять-таки возникает вопрос о нефункциональности всей системы.

Наконец — война технологий. Проиграли, сообразно с логикой этого подхода, потому что были не использованы новые технологии, которые использовал противник. Включим, в соответствии с данной рецептурой, пропаганду по телевидению, наполним информационное пространство пророссийским дискурсом, обратимся к инструментарию «мягкой силы» — и одержим победу. Не поможет. При отсутствии идеологии использование технологии пропаганды само по себе абсурдно. Не ясно какие ценности будут в результате этой пропаганды транслироваться.

Мы, таким образом, упираемся в главный вопрос — вопрос о системе. Прежняя советская система — успешная в борьбе с геополитическими противниками была деконструирована и заменена новой, программирующей поражение. Эта система была построена в соответствии с рецептурой западнических теорий. Следовательно, если мы хотим достигнуть победы, надо выстраивать собственную россиецентричную систему, на основании собственных идентичных ценностей. (Рис. 11).

Рис. 11. Методология анализа уроков поражения в «холодной войне»

Что же произошло?

Существовало к началу 1980-х годов две мир-системы — западноцентричная и россиецентричная. Россия (СССР, а ранее Российская империя и Московское царство) находилась в альтернативе к Западу. Соответственно, Запад — в альтернативе к России. С конца 1980-х годов происходит глобальная трансформация. Суть ее заключалась в принятие Россией ориентира вхождения в мир-систему Запад. Что означало такое вхождение? Оно означало, прежде всего, принятие ценностной платформы западной мир-системы. А эта платформа, как указывалось выше, выстраивалась на альтернативности в отношении России. Получалось, что новая Россия оказывалась в альтернативе к самой себе, становилась «Анти-Россией».

Проект «Российская Федерация» оказывается, таким образом, проектом «Анти-Россия». (Рис. 12).

Рис. 12. Как Россия трансформировалась в Анти — Россию

Чтобы не быть голословным, проведен был следующий анализ. Сначала выявлялись четко идентифицируемые и воспроизводимые ценности в исторической России — Московском царстве, Российской империи, Советском Союзе[40]. Затем проводилась идентификация ценностных ориентиров, с которыми выходит политическая элита сегодня. Возник ряд пар ценностного соотнесения, где первыми номинировались ценности исторической России, вторыми предлагаемые в Российской Федерации в настоящее время:

• коллективизм — индивидуализм;
  солидаризация — конкуренция;
  идеократия — деиделогизация;
  мессианство (спасение мира) — интеграция в мировое сообщество;
  трудовая собственность — частная собственность;
  человек — социальная личность — человек — индивидуум;
  альтруизм — прагматизм;
  минимальность потребностей — потребительская культура;
  герой — жертва — герой — супермен;
  психологическая культура — культура развлечений;
  воспитательная школа — школа образовательных услуг;
  социальное равенство — социальная селекция успешных;
  свобода во имя — свобода от;
  государство как большая семья — договорное (контрактное) государство;
  братское единение народов — толерантность;
  надэтническая цивилизационная идентичность — неэтническая идентичность гражданской нации;
  государственно-общественная мобилизация — приоритетность частного;
  нестяжательство — прибыль — мерило успешности;
  нелегитимность ростовщического капитала — приоритетность банковского сектора экономики.

Обнаруживается не просто расхождение, а дихотомичность по всем базовым параметрам. Это позволяет сделать принципиальное заключение о фактической реализации проекта «Анти-Россия». (Рис. 13).

Рис. 13. Ценностная инверсия в проекте «Антироссия»

Соответствующий тренд был задано еще с конца 1980-х годов. И в этом тренде мы находимся по сей день. Тренд выражался идеей десоветизации. Но ведь советская система возникла не на пустом месте, она продуцировалась определенной матрицей. Это была матрица русской цивилизации. Русская цивилизация, русскость, возникла, в свою очередь, на основе православного христианского выбора.

Эта парадигмальная встроенность советское в русское, а русского в православного, означало, что попытки деконструировать советское обернутся деконструкцией всего цивилизационного здания. За десоветизацией объективно последовала дерусификация. Дерусификация, в свою очередь, объективно ведет к дехристианизации. (Рис. 14).

Рис. 14. Составляющие децивилизования России

Мы начинаем говорить о проекте «Анти-Россия», но по большому счету, выходим на более глобальную постановку вопроса — об антихристианской сущности этого проекта. И здесь есть определенное пересечение научного и религиозного подходов. Важна констатация, что реализуемый проект «Анти-Россия» — это проект в своей сущности не просто антироссийский, но и по своей природе антихристианский, а в глобальном историческом смысле — античеловеческий.

Путин рассказал о проекте Запада «анти-Россия»

Фото: Пресс-служба администрации Президента РФ/kremlin.ru