Маршал Язов о чудовищной лжи и правде о Сталине

Беседа с последним Министром обороны СССР Маршалом Дмитрием Тимофеевичем Язовым.

Корр.: Недав­но кино­ре­жис­сёр Ники­та Михал­ков пред­ло­жил при­знать пре­ступ­ной дея­тель­но­сть Гор­ба­чё­ва и Ель­ци­на. Непло­хо было бы при­со­еди­нить к ним «доро­го­го Ники­ту Сер­ге­е­ви­ча». Есть и под­хо­дя­щий повод: испол­ни­лось 60 лет тому само­му «исто­ри­че­ско­му» докла­ду, кото­рый Нико­лай Ста­ри­ков назвал «сбор­ни­ком небы­лиц, лжи и кле­ве­ты», а аме­ри­кан­ский исто­рик Гро­вер Ферр — «анти­ста­лин­ской под­ло­стью».

Послед­ний Мини­стр обо­ро­ны СССР Мар­шал Дмит­рий Тимо­фе­е­вич Язов

Д.Т. Язов: Заметь­те, при­сту­пив к ана­ли­зу хру­щёв­ско­го докла­да, дотош­ный аме­ри­ка­нец, столк­нув­шись с пер­вы­ми несты­ков­ка­ми, дела­ет осто­рож­ный вывод: «пре­ступ­ное мошен­ни­че­ство?» Пока со зна­ком вопро­са. К кон­цу рабо­ты у него уже не оста­ва­лось сомне­ний: «Из всех утвер­жде­ний „закры­то­го докла­да”, напря­мую „раз­об­ла­ча­ю­щих” Ста­ли­на или Берию, не ока­за­лось ни одно­го прав­ди­во­го». У нас на эту тему появи­лось мно­го чест­ных, серьёз­ных иссле­до­ва­ний. Я имею в виду кни­ги Арсе­на Мар­ти­ро­ся­на, Юрия Жуко­ва, Еле­ны Пруд­ни­ко­вой, того же Нико­лая Ста­ри­ко­ва. Надо толь­ко захо­теть услы­шать прав­ду.

Корр.: Но беда-то в том, что нашим оппо­нен­там прав­да не нуж­на. Хотя спе­сь с них поне­мно­гу сби­ва­ют. Недав­но в теле­ви­зи­он­ной пере­да­че, обсуж­дав­шей «юби­лей­ный доклад», достой­ный отпор анти­ста­ли­ни­стам дали: Нико­лай Ста­ри­ков, Вита­лий Тре­тья­ков, Карен Шах­на­за­ров, Сер­гей Шар­гу­нов. Я знаю, что в 1956 году Вы учи­лись на послед­нем кур­се Воен­ной ака­де­мии име­ни Фрун­зе. Как в вашем кол­лек­ти­ве вос­при­ня­ли «откро­ве­ния» Хру­щё­ва?

Д.Т. Язов: Для нас, недав­них фрон­то­ви­ков, имя Ста­ли­на было, мож­но ска­зать, свя­тым. В те дни мар­шал Рокос­сов­ский так и ска­зал: това­рищ Ста­лин для меня свя­той. Воен­ный авто­ри­тет Вер­хов­но­го Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го был непре­ре­ка­е­мым.

Да я Вам боль­ше ска­жу: всё, что было хоро­ше­го в нашей жиз­ни, мы свя­зы­ва­ли с его име­нем. В дни вой­ны наши чув­ства хоро­шо выра­зил Кон­стан­тин Симо­нов в извест­ном сти­хо­тво­ре­нии «Това­рищ Ста­лин, слы­шишь ли ты нас?»
Там есть такие сро­ки:
«Не мать, не сына — в этот гроз­ный час
Тебя мы самым пер­вым вспо­ми­на­ем».

Вот и посу­ди­те, как мы могли вос­при­ни­мать обру­шив­ший­ся на нас поток самых фан­та­сти­че­ских обви­не­ний? Навер­ное, самое пер­вое ощу­ще­ние — шок. Чув­ство какой-то чудо­вищ­ной неспра­вед­ли­во­сти. Пре­по­да­ва­тель, зна­ко­мив­ший нас с докла­дом, пла­кал. Началь­ни­ком ака­де­мии в тот момент был Павел Алек­се­е­вич Куроч­кин — гене­рал армии, Герой Совет­ско­го Сою­за, круп­ный вое­на­чаль­ник. Он ска­зал тогда — за точ­но­сть слов не руча­юсь, но смысл пере­даю точ­но — това­рищ Ста­лин был вели­ким вождём и гени­аль­ным Вер­хов­ным Глав­но­ко­ман­ду­ю­щим. Таким он и оста­нет­ся для нас на всю жиз­нь.

Это, понят­ное дело, гово­рит чело­век воен­ный. Его мне­ние — чест­ное и сме­лое — объ­яс­ни­мо. Но вот ещё одно мне­ние: чело­ве­ка, кото­рый в трид­ца­тые годы был репрес­си­ро­ван и, как гово­рит­ся, хва­тил лиха спол­на. Побы­вал в трёх ссыл­ках. Одну отбы­вал, как и Ста­лин, в Туру­хан­ском крае. Я гово­рю о Вален­ти­не Фелик­со­ви­че Вой­но-Ясе­нец­ком. Свя­ти­те­ле Луке. Быв­шем архи­епи­ско­пе Сим­фе­ро­поль­ском и Крым­ском, извест­ном хирур­ге. Во вре­мя вой­ны он сов­ме­щал слу­же­ние Богу с рабо­той в эва­ко­гос­пи­та­ле. Напи­сал несколь­ко серьёз­ных ста­тей, в том числе по гной­ной хирур­гии, за что был удо­сто­ен Ста­лин­ской пре­мии. Спе­ци­а­ли­сты гово­рят, что его рабо­ты не утра­ти­ли сво­ей акту­аль­но­сти и сей­час.

Не знаю, был ли он зна­ком с пре­сло­ву­тым докла­дом, но его мне­ние пря­мо про­ти­во­по­лож­но хру­щёв­ско­му: «Ста­лин сохра­нил Рос­сию, пока­зал, что она зна­чит для мира. Поэто­му я, как пра­во­слав­ный хри­сти­а­нин и рус­ский пат­ри­от, низ­ко кла­ня­юсь Ста­ли­ну. Ста­лин — бого­дан­ный вождь». Заметь­те, эта оцен­ка зву­чит от чело­ве­ка, при­чис­лен­но­го к лику свя­тых.

А вот мне­ние дру­го­го рели­ги­оз­но­го дея­те­ля, мит­ро­по­ли­та Иоан­на Санкт-Петер­бург­ско­го:

«Ста­лин нам дан Богом, он создал такую дер­жа­ву, кото­рую сколь­ко не раз­ва­ли­ва­ют, а не могут до кон­ца раз­ва­лить… Так что, если с Божьей точ­ки смот­реть на Ста­ли­на, то это в самом деле был осо­бый чело­век. Богом дан­ный, Богом хра­ни­мый».

Корр.: Может, ате­и­ст Хру­щёв пото­му так и опол­чил­ся на вождя? А заод­но и на всю пра­во­слав­ную цер­ко­вь. Гово­рят, по его ука­за­нию, было сне­се­но хра­мов боль­ше, чем в самые бого­бор­че­ские вре­ме­на.

Д.Т. Язов: Вот это как раз нетруд­но про­ве­рить. Хру­щёв­ский «кре­сто­вый» поход про­тив церк­ви про­ис­хо­дил на гла­зах мно­гих ныне живу­щих людей…

Корр.: Что не поме­ша­ло нашим либе­ра­лам и этот грех «пове­сить» на Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча.

Д.Т. Язов: Ну это либо неве­же­ство, либо злой умы­сел. Извест­но, напри­мер, пись­мо Ста­ли­на Мен­жин­ско­му от 1933 года. При­ве­ду из него корот­кую выдерж­ку: «ЦК счи­та­ет невоз­мож­ным про­ек­ти­ро­ва­ние застро­ек за счёт раз­ру­ше­ния хра­мов и церквей, что сле­ду­ет счи­тать памят­ни­ка­ми архи­тек­ту­ры древ­не­рус­ско­го зод­че­ства». В то же, при­мер­но, вре­мя из репер­ту­а­ра одно­го из мос­ков­ских теат­ров была сня­та коми­че­ская опе­ра «Бога­ты­ри», что не обо­шлось, конеч­но же, без вме­ша­тель­ства Ста­ли­на. В обос­но­ва­нии гово­ри­лось, что опе­ра «даёт анти­ис­то­ри­че­ское и изде­ва­тель­ское изоб­ра­же­ние кре­ще­ния Руси, явля­ю­ще­го­ся в дей­стви­тель­но­сти поло­жи­тель­ным эта­пом в исто­рии рус­ско­го наро­да».

Ещё факт. Ста­лин под­пи­сы­ва­ет реше­ние Полит­бю­ро ЦК от 1939 года, в кото­ром гово­рит­ся: «при­знать неце­ле­со­об­раз­ной впредь прак­ти­ку орга­нов НКВД СССР в части аре­стов слу­жи­те­лей рус­ской пра­во­слав­ной церк­ви, пре­сле­до­ва­ния веру­ю­щих».

За вре­мя вой­ны в Совет­ском Сою­зе было откры­то 22 тыся­чи церквей. О помо­щи Ста­ли­на церк­ви и веру­ю­щим есть мно­же­ство доку­мен­таль­но под­твер­ждён­ных сви­де­тель­ств.

Корр.: Я чита­ла, что ста­лин­ская Кон­сти­ту­ция 1936 года вер­ну­ла свя­щен­но­слу­жи­те­лям изби­ра­тель­ные пра­ва, веру­ю­щие же полу­чи­ли пра­во вен­чать­ся, кре­стить детей, празд­но­вать Пас­ху… А чем лич­но Вы обя­за­ны Иоси­фу Вис­са­ри­о­но­ви­чу?

Д.Т. Язов: Если на вре­мя абстра­ги­ро­вать­ся от воен­ной состав­ля­ю­щей, могу ска­зать, что не толь­ко я, но и боль­шин­ство моих сверст­ни­ков тем, кем мы ста­ли, обя­за­ны, в первую оче­редь, Ста­ли­ну. Соци­а­лизм, кото­рый он постро­ил в «отдель­но взя­той стра­не, дал мил­ли­о­нам таких как я: обра­зо­ва­ние, про­фес­сию, воз­мож­но­сть совер­шен­ство­вать­ся в сво­ём деле. При какой дру­гой вла­сти маль­чиш­ка из глу­хо­го сибир­ско­го села мог стать мар­ша­лом? А ведь нас в семье было 10 детей. И под­ни­ма­ла мать такую ора­ву почти в оди­ноч­ку. Отец рано умер, а поз­же и отчим погиб в Вели­кой Оте­че­ствен­ной. Всех вырас­ти­ла, поста­ви­ла на ноги.

Корр.: Похо­жая ситу­а­ция была в кре­стьян­ской семье быв­ше­го дис­си­ден­та, извест­но­го фило­со­фа Алек­сандра Зино­вье­ва. Детей было один­на­дцать. Все вышли в люди. Один стал про­фес­со­ром, дру­гой — дирек­то­ром заво­да, тре­тий — пол­ков­ни­ком и так далее. В эту эпо­ху, — пишет Зино­вьев, — «про­ис­хо­дил бес­пре­це­дент­ный в исто­рии чело­ве­че­ства подъ­ём мно­гих мил­ли­о­нов людей из самых низов обще­ства в масте­ра, инже­не­ры, учи­те­ля, вра­чи, арти­сты, офи­це­ры, учё­ные, писа­те­ли, дирек­то­ра».

При Ста­ли­не, при­хо­дит он к выво­ду: «было под­лин­ное наро­до­вла­стие…, а сам Ста­лин был под­лин­но народ­ным вождём». Вот пото­му-то мать Зино­вье­ва, про­стая кре­стьян­ка всю жиз­нь хра­ни­ла в Еван­ге­лии порт­рет Ста­ли­на.

Д.Т. Язов: Сей­час ёрни­ча­ют, гово­ря о Ста­ли­не: «отец наро­дов». А он дей­стви­тель­но был для наро­да кем-то вро­де отца. Эту глу­бин­ную связь со сво­им вождём люди чув­ству­ют до сих пор. Пото­му и голо­су­ют за него, рису­ют ико­ны и ста­вят памят­ни­ки вопре­ки колос­саль­ным пре­пят­стви­ям.

Люди тос­ку­ют по было­му вели­чию стра­ны, по одер­жан­ным при Ста­ли­не побе­дам, по уве­рен­но­сти, с кото­рой народ смот­рел в своё буду­щее, по спра­вед­ли­во­сти, кото­рая цари­ла тогда в обще­стве. Кто-то назвал это народ­ное состо­я­ние «поис­ка­ми отца во вре­ме­на без­от­цов­щи­ны». Точ­нее не ска­жешь!

Корр.: Сей­час, в свя­зи с «юби­ле­ем» опять под­ня­ли тему репрес­сий. Опять у наших анти­ста­ли­ни­стов капи­та­ны коман­ду­ют диви­зи­я­ми, посколь­ку все, кто выше, пого­лов­но истреб­ле­ны. «Пока­жи­те мне хоть одно­го тако­го капи­та­на! — неод­но­крат­но взы­вал к сво­им оппо­нен­там Вла­ди­мир Сер­ге­е­вич Бушин. Бле­стя­щий пуб­ли­ци­ст, фрон­то­вик и мой дав­ний друг. Я реши­ла поис­кать. Нашла под­сказ­ку. Яко­бы в Ленин­град­ском воен­ном окру­ге нака­ну­не вой­ны во гла­ве диви­зий были сплошь капи­та­ны. Вот я и отпра­ви­лась на Вол­хов­ский фронт. Про­шту­ди­ро­ва­ла мему­а­ры Кирил­ла Афа­на­сье­ви­ча Мерец­ко­ва. И, пред­ставь­те, нашла одно­го заме­ча­тель­но­го капи­та­на.

Исто­рия эта свя­за­на с тра­ги­че­ски­ми собы­ти­я­ми 1942 года, когда в окру­же­ние попа­ла 2-я удар­ная армия. На поис­ки Воен­но­го сове­та и шта­ба армии Мерец­ков отпра­вил тан­ко­вую роту с десан­том и сво­е­го адъ­ютан­та капи­та­на Миха­и­ла Гри­го­рье­ви­ча Боро­ду. А даль­ше рас­сказ про­дол­жит сам коман­ду­ю­щий фрон­том: «Выбор пал на капи­та­на Боро­ду не слу­чай­но. Я был уве­рен, что этот чело­век про­рвёт­ся сквозь все пре­гра­ды. Когда нача­лась Вели­кая Оте­че­ствен­ная вой­на, крас­но­зна­мё­нец Миха­ил Гри­го­рье­вич Боро­да, отли­чив­ший­ся ещё во вре­мя вой­ны с Фин­лян­ди­ей, являл­ся началь­ни­ком 5-й погран­за­ста­вы воз­ле Суо­яр­ви на фин­лянд­ской гра­ни­це. Фин­нам уда­лось… взять заста­ву в коль­цо… 22 дня герои выдер­жи­ва­ли оса­ду. А когда бое­при­па­сы ока­за­лись на исхо­де, погра­нич­ни­ки шты­ко­вой ата­кой про­рва­ли коль­цо окру­же­ния с неожи­дан­ной сто­ро­ны — в направ­ле­нии к Фин­лян­дии — и ушли от пре­сле­до­ва­ния в пол­ном воору­же­нии и неся с собой ране­ных».

И даль­ше Мерец­ков про­дол­жа­ет: «Миха­ил Гри­го­рье­вич не раз отли­чал­ся в бою. Так, вес­ной 1942 года под Мяс­ным Бором он полу­чил от меня зада­ние: помочь диви­зии пол­ков­ни­ка Уго­ри­ча отбить ата­ку про­тив­ни­ка, рвав­ше­го­ся к Ленин­град­ско­му шос­се. Когда ком­див был смер­тель­но ранен, Боро­да вре­мен­но при­нял на себя его функ­ции и не дал диви­зии отсту­пить».

Корр.: Почти все наши круп­ные вое­на­чаль­ни­ки — из кре­стьян­ских, часто мно­го­дет­ных семей: и Жуков, и Конев, и Чер­ня­хов­ский, и Чуй­ков, и мно­гие дру­гие. У роди­те­лей Чуй­ко­ва, напри­мер, было 12 детей. Геб­бельс, рас­смат­ри­вая в 1945 году фото­гра­фии совет­ских вое­на­чаль­ни­ков, при­знал: «По лицам их вид­но, что выре­за­ны они из хоро­ше­го при­род­но­го дере­ва… При­хо­дишь к досад­но­му убеж­де­нию, что команд­ная вер­хуш­ка Совет­ско­го Сою­за сфор­ми­ро­ва­на из клас­са, получ­ше, чем наша соб­ствен­ная».

Как же это уда­лось — кре­стьян­ским детям пре­взой­ти немец­ких «сверх­че­ло­ве­ков»?

Д.Т. Язов: Вынуж­ден повто­рить­ся: и это во мно­гом тоже бла­го­да­ря забо­там Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча. Он боль­шое вни­ма­ние уде­лял под­го­тов­ке воен­ных кад­ров. В стра­не дей­ство­ва­ли десят­ки воен­ных учи­лищ, несколь­ко ака­де­мий, вклю­чая Ака­де­мию Гене­раль­но­го шта­ба. На долж­но­сть её началь­ни­ка был назна­чен круп­ней­ший воен­ный спе­ци­а­ли­ст — Борис Михай­ло­вич Шапош­ни­ков. Ста­лин его очень ценил и ува­жал. Одна­жды поин­те­ре­со­вав­шись, чему учат буду­щих вое­на­чаль­ни­ков, вождь обна­ру­жил, что тре­тья часть учеб­но­го про­цес­са отве­де­на… поли­тоб­ра­зо­ва­нию. Тако­ва была тра­ди­ция. Ста­лин соб­ствен­но­руч­но вычерк­нул этот раз­дел и дал ука­за­ние воз­ник­ший про­бел запол­нить воен­ны­ми дис­ци­пли­на­ми. Для Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча такой под­ход к делу был впол­не типич­ным. «Армия, — гово­рил он, — может быть силь­ной толь­ко тогда, когда поль­зу­ет­ся исклю­чи­тель­ной забо­той и любо­вью наро­да и пра­ви­тель­ства… Армию надо любить и леле­ять». При Ста­ли­не к армии так и отно­си­лись. Вни­ма­те­лен и забот­лив был Вер­хов­ный Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий и к сво­им под­чи­нён­ным. Как нель­зя луч­ше это дока­зы­ва­ет исто­рия с гене­ра­лом Воль­ским.

Корр.: У неко­то­рых авто­ров, пишу­щих о вой­не, я встре­ча­ла мне­ние, что тако­го слу­чая вооб­ще не могло быть…

Д.Т. Язов: Слу­чай, дей­стви­тель­но, не орди­нар­ный. Но какие могут тут быть сомне­ния. Об этой исто­рии доволь­но подроб­но рас­ска­зал Алек­сан­др Михай­ло­вич Васи­лев­ский. Он был тогда началь­ни­ком Ген­шта­ба и пред­ста­ви­те­лем Став­ки на Ста­лин­град­ском фрон­те. Гото­ви­лось наше контр­на­ступ­ле­ние. Была опре­де­ле­на дата: 19 нояб­ря. И вдруг 17-го вече­ром Ста­лин вызы­ва­ет Васи­лев­ско­го в Моск­ву и зна­ко­мит с пись­мом коман­ди­ра 4-го меха­ни­зи­ро­ван­но­го кор­пу­са гене­ра­ла Воль­ско­го. А надо ска­зать, что имен­но этот кор­пус дол­жен был стать глав­ной удар­ной силой фрон­та. Пись­мо при­мер­но тако­го содер­жа­ния: «Доро­гой това­рищ Ста­лин! Счи­таю сво­им дол­гом сооб­щить Вам, что я не верю в успех пред­сто­я­ще­го наступ­ле­ния. У нас недо­ста­точ­но сил и сред­ств для это­го. Я убеж­дён, что мы не суме­ем про­рвать немец­кую обо­ро­ну и выпол­нить постав­лен­ную перед нами зада­чу. Что вся эта опе­ра­ция может закон­чить­ся ката­стро­фой и вызо­вет неис­чис­ли­мые послед­ствия, при­не­сёт нам поте­ри, вред­но отра­зит­ся на всём поло­же­нии стра­ны…

Корр.: Не могу удер­жать­ся от репли­ки: это какой же верой в сво­е­го Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го надо было обла­дать, что­бы в столь непод­хо­дя­щий момент поде­лить­ся с ним сво­и­ми сомне­ни­я­ми. Ведь реак­ция могла быть самой суро­вой.

Д.Т. Язов: На самом деле про­изо­шло вот что. Ста­лин поин­те­ре­со­вал­ся, что за чело­век, напи­сав­ший ему это тре­вож­ное пись­мо. Полу­чив отлич­ную харак­те­ри­сти­ку, попро­сил соеди­нить его с Воль­ским. Со слов Васи­лев­ско­го, он ска­зал ему: «Я думаю, что Вы непра­виль­но оце­ни­ва­е­те наши и свои воз­мож­но­сти. Я уве­рен, что Вы спра­ви­тесь с воз­ло­жен­ны­ми на Вас зада­ча­ми и сде­ла­е­те всё, что­бы ваш кор­пус выпол­нил наме­чен­ное и добил­ся успе­ха… Гото­вы ли Вы сде­лать все от вас зави­ся­щее, что­бы выпол­нить постав­лен­ную перед Вами зада­чу?»

Услы­шав поло­жи­тель­ный ответ, Ста­лин спо­кой­но закон­чил: «Я верю в то, что вы выпол­ни­те вашу зада­чу, това­рищ Воль­ский. Желаю вам успе­ха».

Васи­лев­ский вер­нул­ся в Ста­лин­град. Опе­ра­ция раз­ви­ва­лась успеш­но. Воль­ский дей­ство­вал сме­ло и реши­тель­но. Постав­лен­ную зада­чу выпол­нил. Вот как зафик­си­ро­вал этот факт Васи­лий Ива­но­вич Чуй­ков в сво­ей кни­ге «От Ста­лин­гра­да до Бер­ли­на»:

«23 нояб­ря в 16 часов части 4-го тан­ко­во­го кор­пу­са под коман­до­ва­ни­ем гене­рал-май­о­ра А.Г. Кра­вчен­ко и 4-го меха­ни­зи­ро­ван­но­го кор­пу­са Ста­лин­град­ско­го фрон­та под коман­до­ва­ни­ем гене­рал-май­о­ра В.Т. Воль­ско­го соеди­ни­лись в рай­о­не хуто­ра Совет­ский. Коль­цо окру­же­ния сомкну­лось». Когда Васи­лев­ский в оче­ред­ной раз докла­ды­вал Ста­ли­ну об обста­нов­ке, тот спро­сил, как дей­ство­вал Воль­ский и его кор­пус. Услы­шав, что дей­ство­ва­ли они отлич­но, ска­зал: «Вот что, това­рищ Васи­лев­ский, раз так, я про­шу Вас най­ти там, на фрон­те, хоть что-нибудь пока, что­бы немед­лен­но от мое­го име­ни награ­дить Воль­ско­го. Пере­дай­те ему мою бла­го­дар­но­сть и дай­те понять, что дру­гие награ­ды… впе­ре­ди».

У Васи­лев­ско­го был тро­фей­ный немец­кий «валь­тер». К нему при­кре­пи­ли дощеч­ку с соот­вет­ству­ю­щей над­пи­сью, и Алек­сан­др Михай­ло­вич пере­дал коман­ди­ру кор­пу­са сло­ва Ста­ли­на и пода­рок.

«Мы сто­я­ли с Воль­ским, — вспо­ми­нал поз­же Васи­лев­ский, — смот­ре­ли друг на дру­га и с ним было такое потря­се­ние, что этот чело­век в моём при­сут­ствии зары­дал, как ребё­нок».

Вот, что зна­чит вовре­мя под­дер­жать чело­ве­ка, помочь ему обре­сти уве­рен­но­сть и ска­зать напо­сле­док доб­рое сло­во. Таким он был, наш Вер­хов­ный Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий.

Корр.: Но на этом ведь исто­рия не закон­чи­лась…

Д.Т. Язов: Да. Было у неё геро­и­че­ское про­дол­же­ние. Это слу­чи­лось уже после того, как армия Пау­лю­са была окру­же­на. Но на выруч­ку ей спе­ши­ла спе­ци­аль­но создан­ная груп­па «Дон» под коман­до­ва­ни­ем Ман­штей­на. Тан­кам нем­цев уда­лось про­рвать нашу обо­ро­ну. Сло­жи­лась опас­ней­шая ситу­а­ция. Могло прой­ти суток двое и уже позд­но было бы что-то пред­при­ни­мать. Трёх­сот­ты­сяч­ная армия Пау­лю­са могла уйти из Ста­лин­гра­да. Став­ка реши­ла выдви­нуть навстре­чу Ман­штей­ну 2-ю гвар­дей­скую армию Мали­нов­ско­го. Но её нуж­но было пере­бро­сить с дру­го­го фрон­та. К нуж­но­му сро­ку она не успе­ва­ла. Поло­же­ние спас­ли кор­пус Воль­ско­го и нахо­див­ши­е­ся побли­зо­сти части. Они задер­жа­ли нем­цев до под­хо­да гвар­дей­цев Мали­нов­ско­го. Вот что писал по это­му пово­ду коман­ду­ю­щий фрон­том Ерё­мен­ко: «Вели­чай­шая заслу­га наших частей и соеди­не­ний, всту­пив­ших в нерав­ный бой с груп­пой вой­ск Гота — Ман­штей­на, состо­ит в том, что они ценой неимо­вер­ных уси­лий и жертв выиг­ра­ли восе­мь дней дра­го­цен­ней­ше­го вре­ме­ни, необ­хо­ди­мо­го для под­хо­да резер­вов».

В те дни газе­та «Крас­ная Звез­да» писа­ла об одном из пол­ков кор­пу­са Воль­ко­го: «подвиг, совер­шён­ный этим пол­ком, пере­кры­ва­ет все пред­став­ле­ния о чело­ве­че­ской вынос­ли­во­сти, выдерж­ке и воин­ском мастер­стве».

Кор­пус вско­ре стал гвар­дей­ским. А что каса­ет­ся пись­ма, с кото­ро­го всё нача­лось, то тут, види­мо, ска­за­лись и страш­ное пере­на­пря­же­ние тех дней и чув­ство огром­ной ответ­ствен­но­сти и опа­се­ние, что может не полу­чить­ся. Такое на вой­не быва­ло, осо­бен­но с теми, кто не про­шёл бое­во­го кре­ще­ния, не успел побы­вать в серьёз­ных боях.

Корр.: А как сло­жи­лась даль­ней­шая судь­ба Воль­ско­го?

Набе­рёт­ся нема­ло слу­ча­ев, когда Ста­лин выру­чал чело­ве­ка в труд­ную мину­ту, вхо­дил в его поло­же­ние, под­дер­жи­вал, ока­зы­вал дове­рие. Об одном из таких при­ме­ров рас­ска­зы­ва­ет комис­сар Ген­шта­ба Ф.Е. Боков. В янва­ре 1943 года он зна­ко­мил Вер­хов­но­го Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го с доку­мен­та­ми. Сре­ди них ока­за­лось пред­пи­са­ние коман­ду­ю­ще­го Южным фрон­том Ерё­мен­ко и чле­на Воен­но­го сове­та Хру­щё­ва. Они тре­бо­ва­ли снять с долж­но­сти коман­ди­ра 4-го гвар­дей­ско­го меха­ни­зи­ро­ван­но­го кор­пу­са гене­ра­ла Тана­счи­ши­на. Он обви­нял­ся в пре­вы­ше­нии вла­сти. При­ве­ду с неболь­ши­ми сокра­ще­ни­я­ми состо­яв­ший­ся диа­лог.

— Это какой Тана­счи­шин? — спро­сил И.В. Ста­лин. — В про­шлом кава­ле­ри­ст?

— Да. Зовут его Тро­фим Ива­но­вич.

— Я его хоро­шо знаю. Бое­вой руба­ка… А как его кор­пус вою­ет?

— Очень хоро­шо. При Тана­счи­ши­не стал гвар­дей­ским.

Уточ­нив, в чём кон­крет­но обви­ня­ют гене­ра­ла, Ста­лин поды­то­жил: «лич­ных моти­вов у него не было. Болел за выпол­не­ние бое­во­го зада­ния, но пере­усерд­ство­вал…» И вынес реше­ние: «Сни­мать не будем. Пере­дай­те Ерё­мен­ко и Хру­щё­ву, что Ста­лин взял Тана­счи­ши­на на пору­ки».

Ерё­мен­ко с Хру­щё­вым оста­ва­лось толь­ко повто­рить: на пору­ки, так на пору­ки.

Корр.: Дмит­рий Тимо­фе­е­вич, а я ведь встре­ча­ла похо­жий слу­чай в мему­а­рах Глав­но­го мар­ша­ла авиа­ции Алек­сандра Евге­нье­ви­ча Голо­ва­но­ва. Там фигу­ри­ру­ет лёт­чик-истре­би­тель, при­быв­ший в Моск­ву за бое­вой награ­дой — звез­дой Героя Совет­ско­го Сою­за. Полу­чил, отме­тил с дру­зья­ми и позд­но ночью воз­вра­щал­ся домой. Услы­шав жен­ский крик, бро­сил­ся на помо­щь. К незна­ко­мой девуш­ке при­ста­вал солид­ный муж­чи­на. В слу­чив­шей­ся раз­бор­ке лёт­чик застре­лил обид­чи­ка. Постра­дав­шим ока­зал­ся ответ­ствен­ный работ­ник како­го-то нар­ко­ма­та. Доло­жи­ли Ста­ли­ну. Разо­брав­шись в про­ис­шед­шем, он спро­сил, что мож­но сде­лать по зако­ну? Ему отве­ти­ли: до суда героя мож­но взять на пору­ки. Ста­лин напи­сал заяв­ле­ние в Пре­зи­ди­ум Вер­хов­но­го Сове­та с прось­бой отдать бое­во­го лёт­чи­ка ему на пору­ки. Прось­бу удо­вле­тво­ри­ли. Лёт­чик вер­нул­ся на фронт, герой­ски вое­вал и погиб в одном из воз­душ­ных боёв.

Рас­ска­зав об этой исто­рии, Голо­ва­нов, близ­ко знав­ший Ста­ли­на, отме­ча­ет: «Стро­гий спрос по рабо­те и одно­вре­мен­но забо­та о чело­ве­ке были у него нераз­рыв­ны. Они соче­та­лись в нём так есте­ствен­но, как две части одно­го цело­го и очень цени­лись все­ми близ­ко сопри­ка­сав­ши­ми­ся с ним людь­ми. После таких раз­го­во­ров как-то забы­ва­лись тяго­ты и невзго­ды. Вы чув­ство­ва­ли, что с вами гово­рит не толь­ко вер­ши­тель судеб, но и про­сто чело­век».

Д.Т. Язов: Вы спра­ши­ва­ли, как нашим пол­ко­вод­цам уда­лось пре­взой­ти немец­ких. Их вос­пи­ты­ва­ла, под­ни­ма­ла на слу­жеб­ные высо­ты сама атмо­сфе­ра, создан­ная в армии при Ста­ли­не. Глав­ный мар­шал артил­ле­рии Нико­лай Дмит­ри­е­вич Яко­влев отме­чал: «Ста­лин обла­дал завид­ным тер­пе­ни­ем, согла­шал­ся с разум­ны­ми дово­да­ми. Но когда по обсуж­да­е­мо­му вопро­су при­ни­ма­лось реше­ние, оно было окон­ча­тель­ным». В сво­ей кни­ге «Об артил­ле­рии и немно­го о себе» Нико­лай Дмит­ри­е­вич опи­сы­ва­ет сов­мест­ную рабо­ту с Вер­хов­ным Глав­но­ко­ман­ду­ю­щим. «Рабо­ту в Став­ке отли­ча­ла про­сто­та, боль­шая интел­ли­гент­но­сть. Ника­ких показ­ных речей, повы­шен­но­го тона, все раз­го­во­ры — впол­го­ло­са…

Он не любил, что­бы перед ним вытя­ги­ва­лись в струн­ку, не тер­пел стро­е­вых под­хо­дов и отхо­дов.

При всей сво­ей стро­го­сти Ста­лин ино­гда давал нам уро­ки снис­хо­ди­тель­но­го отно­ше­ния к неболь­шим чело­ве­че­ским сла­бо­стям. Осо­бен­но мне запом­нил­ся такой слу­чай. Как-то раз несколь­ких воен­ных задер­жа­ли в каби­не­те Вер­хов­но­го даль­ше поло­жен­но­го. Сидим, реша­ем свои вопро­сы. И тут как раз вхо­дит Поскрё­бы­шев и докла­ды­ва­ет, что такой-то гене­рал… при­был.

Пусть вой­дёт, — ска­зал Ста­лин.

И како­во же было наше изум­ле­ние, когда в каби­нет вошёл не совсем твёр­до дер­жав­ший­ся на ногах гене­рал! Он подо­шёл к сто­лу и, вце­пив­шись рука­ми в его край, смер­тель­но блед­ный, про­бор­мо­тал, что явил­ся по при­ка­за­нию. Мы зата­и­ли дыха­ние. Что-то тепе­рь будет с бед­ня­гой! Но Вер­хов­ный мол­ча под­нял­ся, подо­шёл к гене­ра­лу и мяг­ко спро­сил:

— Вы как буд­то сей­час нездо­ро­вы?

— Да, — еле выда­вил тот пере­сох­ши­ми губа­ми.

— Ну тогда мы встре­тим­ся с вами зав­тра, — ска­зал Ста­лин, — и отпу­стил гене­ра­ла.

Когда тот закрыл за собой дверь, И.В. Ста­лин заме­тил, ни к кому не обра­ща­ясь:

— Това­рищ сего­дня полу­чил орден за успеш­но про­ве­дён­ную опе­ра­цию. Что будет вызван в Став­ку он, есте­ствен­но, не знал. Ну и отме­тил на радо­стях свою награ­ду. Так что осо­бой вины в том, что он явил­ся в таком состо­я­нии, счи­таю, нет. .

Рас­ска­зав эту поучи­тель­ную исто­рию, Яко­влев добав­ля­ет, что во мно­гом бла­го­да­ря Ста­ли­ну, в руко­вод­стве стра­ной с пер­во­го дня вой­ны и до послед­не­го было неру­ши­мое един­ство. Сло­во Вер­хов­но­го Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го было зако­ном.

Корр.: Дмит­рий Тимо­фе­е­вич, заме­ти­ли, что наши либе­ра­лы запу­сти­ли по ново­му кру­гу свою заез­жен­ную пла­стин­ку: вой­ну мы выиг­ра­ли вопре­ки Ста­ли­ну? Жири­нов­ский про­сто в исте­ри­ке захо­дит­ся, пыта­ясь дока­зать недо­ка­зу­е­мое.

Д.Т. Язов: Всё объ­яс­ни­мо. При­бли­жа­ют­ся выбо­ры. В Думу хочет­ся. А предъ­явить наро­ду нече­го. Вот и пус­ка­ют в ход дав­но опро­верг­ну­тые небы­ли­цы. Я недав­но про­чи­тал кни­гу Фелик­са Чуе­ва о нашем выда­ю­щем­ся авиа­кон­струк­то­ре Сер­гее Вла­ди­ми­ро­ви­че Илью­ши­не. Ему при­над­ле­жат вот эти сло­ва: «У Ста­ли­на была хоро­шая чер­та: он не любил вся­кую сво­лочь и очень любил Рос­сию Он был для чест­ных. И вос­пи­ты­вал надёж­ных. Пото­му и побеж­да­ли».

Корр.: Сло­во рус­ско­го гения Илью­ши­на про­тив домыс­лов «сына юри­ста» Жири­нов­ско­го. Непло­хо выгля­дит.

Мой отец во вре­мя вой­ны летал на зна­ме­ни­том илью­шин­ском штур­мо­ви­ке «Ил-2». О вой­не он рас­ска­зы­вать не любил, но в семье были кни­ги про авиа­цию. В одной из них я нашла сло­ва англий­ско­го гене­ра­ла: «Рос­сия выпо­тро­ши­ла немец­кую армию. Ил-2 был одним из её наи­бо­лее важ­ных хирур­ги­че­ских инстру­мен­тов».

Д.Т. Язов: А Вы зна­е­те, что в судь­бе это­го про­слав­лен­но­го само­лё­та, мож­но ска­зать, реша­ю­щую роль сыг­рал Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич. Не знаю, что было при­чи­ной — может быть, недо­мыс­лие, кос­но­сть, не исклю­че­на и зави­сть — но про­тив само­лё­та опол­чи­лись все, от кого зави­сел его выпуск. Осо­бен­но упор­ство­ва­ли воен­ные. Илью­шин не сда­вал­ся. Но на вся­кий слу­чай при­го­то­вил чемо­дан­чик с суха­ря­ми. До серьёз­ной опа­лы дело не дош­ло. Вме­шал­ся Ста­лин. Отпра­вил за кон­струк­то­ром маши­ну. При­вёз к себе, ска­зав:

— Если не воз­ра­жа­е­те, това­рищ Илью­шин, пожи­вё­те пока у меня. Здесь, наде­юсь, Вам ник­то не будет мешать рабо­тать.

Кон­струк­тор про­жил у вождя неде­лю. Поз­же он делил­ся сво­и­ми впе­чат­ле­ни­я­ми с сотруд­ни­ка­ми: «У Ста­ли­на ника­кой рос­ко­ши, но огром­ное коли­че­ство книг. Все сте­ны в кни­гах. Он читал по ночам по три­ста-пять­сот стра­ниц… Мы вме­сте пита­лись — щи, греч­не­вая каша, ника­ких раз­но­со­лов… Конеч­но, за эту неде­лю я изму­чил­ся до пре­де­ла. Выдер­жать темп рабо­ты Ста­ли­на непро­сто».

Но самое инте­рес­ное было впе­ре­ди. В один из дней вождь при­во­зит Илью­ши­на на засе­да­ние Полит­бю­ро. Кро­ме сорат­ни­ков Ста­ли­на при­сут­ству­ют авиа­ци­он­ные спе­ци­а­ли­сты. Выслу­шав раз­ные мне­ния, Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич ска­зал: «А тепе­рь послу­шай­те, что дума­ем по это­му пово­ду мы с това­ри­щем Илью­ши­ным…». В ито­ге илью­шин­ское КБ оста­лось в Москве, а Сер­гей Вла­ди­ми­ро­вич и его сотруд­ни­ки полу­чи­ли воз­мож­но­сть спо­кой­но зани­мать­ся сво­им делом.

Каза­лось бы, всё ула­же­но. Но Ста­лин не выпус­ка­ет исто­рию с само­лё­том из сво­е­го поля зре­ния. И вот через какое-то вре­мя дирек­то­рам авиа­ци­он­ных заво­дов Шенк­ма­ну и Тре­тья­ко­ву летит гроз­ная ста­лин­ская теле­грам­ма: «Вы под­ве­ли нашу стра­ну и Крас­ную Армию. Вы не изво­ли­ли до сих пор выпус­кать само­лё­ты Ил-2. Само­лё­ты Ил-2 нуж­ны нашей Крас­ной Армии тепе­рь как воз­дух, как хлеб. Шенк­ман даёт по одно­му Ил-2 в день, а Тре­тья­ков даёт Миг-3 по одной, по две шту­ки. Это насмеш­ка над стра­ной, над Крас­ной Арми­ей.

Нам нуж­ны не МиГи, а Ил-2. Если 18-й завод дума­ет отбрех­нуть­ся от стра­ны, давая по одно­му Ил-2 в день, то жесто­ко оши­ба­ет­ся и поне­сёт за это кару.

Про­шу Вас не выво­дить пра­ви­тель­ство из тер­пе­ния и тре­бую, что­бы выпус­ка­ли поболь­ше Илов. Пре­ду­пре­ждаю послед­ний раз».

Корр.: И кто-то ещё сме­ет утвер­ждать, что вой­ну мы выиг­ра­ли вопре­ки Ста­ли­ну.

Д.Т. Язов: Послу­шай­те, что было даль­ше. «Отбрех­нуть­ся» не уда­лось. После ста­лин­ских ука­за­ний всё нашлось для про­из­вод­ства необ­хо­ди­мо­го коли­че­ства само­лё­тов. И на фронт еже­днев­но пош­ло по сорок Илов.

А маши­на была, дей­стви­тель­но, заме­ча­тель­ной. О ней гово­ри­ли: это рус­ское чудо, звёзд­ный час Илью­ши­на. В мире не было рав­но­го это­му само­лё­ту.

А вот немец­кая оцен­ка: «Само­лёт Ил-2 — сви­де­тель­ство исклю­чи­тель­но­го про­грес­са. Он явля­ет­ся глав­ным, основ­ным про­тив­ни­ком для немец­кой армии».

Для Ста­ли­на все­гда на пер­вом месте было дело. И, конеч­но, чело­век, от кото­ро­го зави­се­ла судь­ба это­го дела. Изве­стен, напри­мер, такой слу­чай. Вер­хов­ный Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий был недо­во­лен рабо­той началь­ни­ка Глав­но­го шта­ба Воен­но-мор­ско­го фло­та. Встал вопрос о заме­не. Реко­мен­до­ва­ли адми­ра­ла Иса­ко­ва, но были сомне­ния: утвер­дят ли его кан­ди­да­ту­ру. У адми­ра­ла была ампу­ти­ро­ва­на нога. Все сомне­ния раз­ве­ял Ста­лин. Он ска­зал: «Луч­ше рабо­тать с чело­ве­ком без ноги, чем с чело­ве­ком без голо­вы».

Корр.: Вы, конеч­но, смот­ре­ли один из послед­них теле­ви­зи­он­ных «Поедин­ков», где скре­сти­ли шпа­ги лидер ЛДПР Вла­ди­мир Жири­нов­ский, про­из­во­див­ший, мяг­ко гово­ря, впе­чат­ле­ние чело­ве­ка не совсем вме­ня­е­мо­го и спо­кой­ный, кор­рект­ный, воору­жён­ный мно­же­ством фак­тов, Нико­лай Ста­ри­ков. Основ­ной удар, есте­ствен­но, нано­сил­ся по Ста­ли­ну, но доста­лось и Ста­ри­ко­ву, его защи­щав­ше­му. Про­тив него опол­чи­лись не толь­ко коман­да Жири­нов­ско­го, но и так назы­ва­е­мый экс­перт с какой-то учё­ной сте­пе­нью и даже Соло­вьёв, ввер­нув­ший по ходу раз­го­во­ра про зло­ве­щие энка­ве­деш­ные «ворон­ки», заби­ра­ю­щие по ночам доб­ро­по­ря­доч­ных граж­дан. И что в ито­ге? Ста­ри­ко­ва под­дер­жа­ло на 50 тысяч теле­зри­те­лей боль­ше, чем его кол­лек­тив­ных оппо­нен­тов. Народ чует ложь за вер­сту.

Д.Т. Язов: Если вер­нуть­ся к Алек­сан­дру Зино­вье­ву, то он назы­вал Ста­ли­на не толь­ко «вели­чай­шей лич­но­стью нынеш­не­го сто­ле­тия», «вели­чай­шим гени­ем», но и «самым под­лин­ным и вер­ным марк­си­стом».

Корр.: Что же тогда мол­чат наши ком­му­ни­сты? Может быть, пора устро­ить ещё один пар­тий­ный съезд, на этот раз по реа­би­ли­та­ции Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча? Что­бы покон­чить, нако­нец, с нагро­мож­де­ни­я­ми анти­ста­лин­ской лжи. Чего боять­ся?

Д.Т. Язов: По-мое­му, во вре­ме­на Ель­ци­на внук Ста­ли­на Евге­ний Яко­вле­вич Джу­га­шви­ли пол­ков­ник, пре­по­да­ва­тель воен­ной ака­де­мии пытал­ся при­влечь про­тив­ни­ков вождя за кле­ве­ту. Каких толь­ко палок в колё­са ему не встав­ля­ло наше тогдаш­нее «демо­кра­ти­че­ское» пра­во­су­дие. Вплоть до того, что потре­бо­ва­ло дока­за­тель­ств, явля­ет­ся ли он вооб­ще род­ствен­ни­ком вождя. При­шлось ехать в Гру­зию, под­ни­мать цер­ков­ные архи­вы, что­бы дока­зать, что у Иоси­фа Джу­га­шви­ли в 1907 году дей­стви­тель­но родил­ся сын Яков, а у того потом — сын Евге­ний, внук Ста­ли­на. Но дело так и не сдви­ну­лось с мёрт­вой точ­ки. Может быть, сей­час полу­чит­ся?

Но я бы хотел вер­нуть­ся к раз­го­во­ру о ста­лин­ских вое­на­чаль­ни­ках. Посмот­ри­те, какую бле­стя­щую пле­я­ду коман­ду­ю­щих вырас­тил Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич во вре­мя вой­ны. Вот перед вами типич­ная судь­ба кре­стьян­ско­го пар­ня, став­ше­го мар­ша­лом бро­не­тан­ко­вых вой­ск, два­жды Геро­ем Совет­ско­го Сою­за. Всё, что свя­за­но со Ста­ли­ным, Миха­ил Ефи­мо­вич Кату­ков отоб­ра­жа­ет в сво­ей… авто­био­гра­фии.

Корр.: Поче­му в био­гра­фии? Он не отде­ля­ет свою лич­ную жиз­нь от вождя? Раз­ве не про­ще было напи­сать мему­а­ры?

Д.Т. Язов: Он их и напи­шет. Поз­же. Но самое сокро­вен­ное — в авто­био­гра­фии.

«В сен­тяб­ре меся­це я впер­вые уви­дел­ся с това­ри­щем Ста­ли­ным. Мно­го я думал, как доло­жу ему… Но вышло совсем не так. „В при­хо­жую вышел сам това­рищ Ста­лин, про­тя­нул мне руку и ска­зал: Здрав­ствуй, това­рищ Кату­ков, захо­ди ко мне…”

В тот день был у меня двой­ной празд­ник. Я пер­вый раз уви­дел това­ри­ща Ста­ли­на, гово­рил с ним, и в день 17 сен­тяб­ря мне испол­ни­лось 42 года».

Корр.: Сего­дняш­ним скеп­ти­кам труд­но пред­ста­вить вол­не­ние, кото­рое испы­ты­вал бое­вой гене­рал при встре­че с вождём.

Д.Т. Язов: А Миха­ил Ефи­мо­вич про­дол­жа­ет: <Това­рищ Ста­лин дол­го гово­рил со мной о вой­не, о мето­дах боя, о людях, о тех­ни­ке, выка­зы­вая такую глу­би­ну зна­ния вопро­сов тех­ни­ки и при­ро­ды боя, кото­рые могли при­над­ле­жать толь­ко чрез­вы­чай­но высо­кой ква­ли­фи­ка­ции спе­ци­а­ли­сту…»

Выяс­ня­ет­ся, что Вер­хов­ный Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий при­гла­сил Кату­ко­ва не для празд­но­го раз­го­во­ра. Тогда в армии нача­ли созда­вать­ся круп­ные меха­ни­зи­ро­ван­ные кор­пу­са. Кату­ко­ву, хоро­шо про­явив­ше­му себя в бит­ве под Моск­вой, пред­ла­га­лось воз­гла­вить один из них.
Идём даль­ше. В авто­био­гра­фии зна­чит­ся уже 1943-й год. Новая встре­ча. «Това­рищ Ста­лин встре­тил меня лас­ко­во, как ста­ро­го зна­ко­мо­го и спро­сил: Спра­вишь­ся, това­рищ Кату­ков, коман­до­вать арми­ей?» Я ска­зал: «Справ­люсь, това­рищ Ста­лин».

— Я брал на себя, — про­дол­жа­ет Кату­ков, — серьёз­ную ответ­ствен­но­сть в тяжё­лые годы вой­ны и чест­но выпол­нил свой долг, закон­чив вой­ну в Бер­ли­не. И самой выс­шей для меня награ­дой было созна­ние, что и при­ся­гу, и дан­ное сло­во това­ри­щу Ста­ли­ну, я выпол­нил».

Под авто­био­гра­фи­ей дата: 1960-й год.

Корр.: Это было вре­мя, когда Хру­щёв, гру­бо гово­ря, спу­стил на вождя всех собак и под их истош­ным напо­ром дрог­ну­ли мно­гие извест­ные сослу­жив­цы Миха­и­ла Ефи­мо­ви­ча. А он остал­ся верен сво­е­му Вер­хов­но­му Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­му. Так же, как и его жена, Ека­те­ри­на Сер­ге­ев­на Кату­ко­ва, дошед­шая с мужем от Под­мос­ко­вья до Бер­ли­на. Я бра­ла у неё интер­вью в 2012 году. Ей шёл 99-й год. Она сохра­ни­ла уди­ви­тель­ную для сво­е­го воз­рас­та ясно­сть ума, хоро­шую память, объ­ек­тив­ный взгляд на собы­тия. Рас­ска­за­ла, как пер­вый раз побы­ва­ла в каби­не­те Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча. Ей, луч­шей сте­но­гра­фист­ке аппа­ра­та ЦК ВКП(б) пору­чи­ли сте­но­гра­фи­ро­вать текст выступ­ле­ния Ста­ли­на. Гово­рит, что очень вол­но­ва­лась. Посту­чав в дверь, услы­ша­ла: «Захо­ди­те, това­рищ». Вождь вышел навстре­чу, про­во­дил к сто­лу, подо­дви­нул стул. После дик­тов­ки, побла­го­да­рив, про­во­дил до две­рей. Вот и весь рас­сказ. Вы може­те себе пред­ста­вить, что­бы тепе­реш­ний чинов­ник даже сред­ней руки так обхо­дил­ся со сво­и­ми под­чи­нён­ны­ми?

Поз­же в сво­ей кни­ге «Памят­ное» Ека­те­ри­на Сер­ге­ев­на так опи­са­ла свои ощу­ще­ния тех лет: «Това­рищ Ста­лин был для нас таким высо­ким иде­а­лом ком­му­ни­ста-боль­ше­ви­ка, что все мы, в том числе и я, отда­ли бы за него свои жиз­ни, не заду­мы­ва­ясь».

Д.Т. Язов: Побы­вав­ший в 1937 году в Москве извест­ный немец­кий писа­тель Лион Фейхтван­гер, раз­мыш­ляя о Ста­ли­не, заме­тил: «Ско­ро начи­на­ешь пони­мать, поче­му мас­сы его не толь­ко ува­жа­ют, но и любят. Он часть их самих…

Ста­лин, как он пред­ста­ёт в бесе­де, не толь­ко вели­кий госу­дар­ствен­ный дея­тель, соци­а­ли­ст, орга­ни­за­тор, — он, преж­де все­го — насто­я­щий чело­век».

Корр.: А вот в чело­веч­но­сти — то ему как раз и отка­зы­ва­ют. Изоб­ра­жа­ют пато­ло­ги­че­ским зло­де­ем, мон­стром и так далее — в соот­вет­ствии с фан­та­зи­ей зло­пы­ха­те­лей.

Д.Т. Язов: Я уже рас­ска­зы­вал, каким вни­ма­тель­ным, тер­пе­ли­вым, забот­ли­вым он был руко­во­ди­те­лем. При­ве­ду ещё один при­мер. Иван Сте­па­но­вич Конев рас­ска­зы­ва­ет Кон­стан­ти­ну Симо­но­ву о том, как он с груп­пой дру­гих вое­на­чаль­ни­ков был на сове­ща­нии у Ста­ли­на. Дело про­ис­хо­ди­ло уже после вой­ны и встал вопрос об отпус­ке. Вождь спра­ши­ва­ет:

— Как здо­ро­вье?

— Здо­ро­вье так себе, това­рищ Ста­лин.

— В отпуск идё­те?

— Да, иду.

— Насколь­ко?

— На пол­то­ра меся­ца… Боль­ше не поло­же­но, това­рищ Ста­лин.

— Как так не поло­же­но?

И, обра­ща­ясь к Бул­га­ни­ну, кото­рый был пер­вым заме­сти­те­лем нар­ко­ма, гово­рит:

— Дай­те ему три меся­ца. И ему три меся­ца, и ему три меся­ца, и ему три меся­ца. Надо пони­мать, что люди вынес­ли на сво­их пле­чах. Какая была тяже­сть, как уста­ли… Надо три меся­ца, что­бы почув­ство­ва­ли, при­ве­ли себя в поря­док, отдох­ну­ли, поле­чи­лись».

Вот и суди­те, каким он был чело­ве­ком. Таким, как у Фейхтван­ге­ра и Коне­ва. Или таким, как у Сва­нид­зе и Жири­нов­ско­го.

Корр.: Дмит­рий Тимо­фе­е­вич, не про­щу себе, если не спро­шу Вас о Рокос­сов­ском. Он был из тех, кто как и Кату­ков, сохра­нил вер­но­сть сво­е­му Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­му до кон­ца. Хотя мог зата­ить оби­ду за то, что Ста­лин пере­бро­сил его с 1-го Бело­рус­ско­го, наце­лен­но­го на Бер­лин, на 2-й Бело­рус­ский фронт. Мно­гие счи­та­ют, что это было неспра­вед­ли­во, что рус­ско­му шови­ни­сту Ста­ли­ну нужен был в Бер­ли­не чело­век с рус­ской фами­ли­ей.

Д.Т. Язов: Нач­ну с того, что Ста­лин любил Рокос­сов­ско­го за его дели­кат­но­сть, интел­ли­гент­но­сть и, конеч­но, за огром­ный воен­ный талант. А заме­на его Жуко­вым на 1-м Бело­рус­ском ника­ко­го отно­ше­ния к наци­о­наль­но­сти Кон­стан­ти­на Кон­стан­ти­но­ви­ча не име­ет. Жуков был пер­вым заме­сти­те­лем Вер­хов­но­го Глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го. Он знал людей, с кото­ры­ми ему пред­сто­я­ло иметь дело. Как заме­сти­тель Ста­ли­на он пра­во­мо­чен был вести пере­го­во­ры и в кон­це кон­цов под­пи­сать акт о без­ого­во­роч­ной капи­ту­ля­ции Гер­ма­нии. Так что тут дело в про­стой суб­ор­ди­на­ции, если мож­но так ска­зать.

Кста­ти, мане­ра обще­ния с людь­ми и Ста­ли­на, и Рокос­сов­ско­го схо­жи. Те же доб­ро­же­ла­тель­но­сть, урав­но­ве­шен­но­сть, спо­кой­ствие. Этим Рокос­сов­ский отли­чал­ся от мно­гих сво­их кол­лег воен­ной поры. Вот как сам Кон­стан­тин Кон­стан­ти­но­вич опре­де­ля­ет свой стиль обще­ния с под­чи­нён­ны­ми:

«У каж­до­го руко­во­ди­те­ля своя мане­ра, свой стиль рабо­ты с бли­жай­ши­ми сотруд­ни­ка­ми. Стан­дарт в этом тон­ком деле не изоб­ре­тёшь. Мы ста­ра­лись создать бла­го­при­ят­ную рабо­чую атмо­сфе­ру, исклю­ча­ю­щую отно­ше­ния, постро­ен­ные по пра­ви­лу „как при­ка­же­те”, исклю­ча­ю­щую ощу­ще­ние ско­ван­но­сти, когда люди опа­са­ют­ся выска­зать суж­де­ние, отлич­ное от суж­де­ния стар­ше­го».

Корр.: Навер­ное, нелег­ко ему при­шлось с этим сво­им сво­дом пра­вил, попав в под­чи­не­ние к Жуко­ву на Запад­ном фрон­те?

Д.Т. Язов: Не забы­вай­те, что это было под Моск­вой, в самые кри­ти­че­ские дни, когда всё висе­ло на волос­ке. Может быть, в тот момент там и нужен был такой чело­век, как Жуков. Жёст­кий, бес­ком­про­мисс­ный, не щадя­щий нико­го ради побе­ды. Так было и в том слу­чае, о кото­ром я хочу рас­ска­зать. Рокос­сов­ский тогда коман­до­вал 16-й арми­ей. Оце­нив обста­нов­ку, он попро­сил раз­ре­ше­ния отве­сти свои ослаб­лен­ные в непре­рыв­ных боях диви­зии за Ист­рин­ское водо­хра­ни­ли­ще, там под­го­то­вить­ся и дать вра­гу отпор. Ина­че, счи­тал он, про­тив­ник опро­ки­нет с тру­дом обо­ро­ня­ю­щи­е­ся вой­ска и, как гово­рит­ся, на их пле­чах фор­си­ру­ет водо­хра­ни­ли­ще. После­до­вал неза­мед­ли­тель­ный ответ: «При­ка­зы­ваю сто­ять насмерть, не отхо­дя ни на шаг». Ста­ра­ясь избе­жать ката­стро­фы, коман­ду­ю­щий арми­ей обра­тил­ся напря­мую к началь­ни­ку Ген­шта­ба. Тот, при­няв во вни­ма­ние сло­жив­шу­ю­ся ситу­а­цию, раз­ре­шил отвод. Но всё реши­ла гроз­ная теле­грам­ма Жуко­ва: «Вой­ска­ми фрон­та коман­дую я! При­каз об отво­де вой­ск за Ист­рин­ское водо­хра­ни­ли­ще отме­няю, при­ка­зы­ваю обо­ро­нять­ся на зани­ма­е­мом рубе­же и ни шагу назад не отсту­пать!»

Види­мо, узнав о стыч­ке, Ста­лин позво­нил Рокос­сов­ско­му. Тот при­го­то­вил­ся полу­чить ещё одну выво­лоч­ку. Как и пред­по­ла­гал коман­дарм, его вой­ска вынуж­де­ны были отсту­пить. Но вопре­ки ожи­да­ни­ям в теле­фон­ной труб­ке услы­шал спо­кой­ный, доб­ро­же­ла­тель­ный голос Иоси­фа Вис­са­ри­о­но­ви­ча: «Про­шу Вас про­дер­жать­ся ещё неко­то­рое вре­мя, мы вам помо­жем». На сле­ду­ю­щее утро в 16-ю армию посту­пи­ли: полк «катюш», два пол­ка про­ти­во­тан­ко­вой артил­ле­рии, четы­ре роты сол­дат с про­ти­во­тан­ко­вы­ми ружья­ми, три бата­льо­на тан­ков и две тыся­чи моск­ви­чей, что­бы попол­нить поре­дев­шие диви­зии.

Я при­вёл этот слу­чай, что­бы ещё раз пока­зать, каким забот­ли­вым, вни­ма­тель­ным и чело­веч­ным был Вер­хов­ный Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич Ста­лин. Так, что Лион Фейхтван­гер не ошиб­ся в оцен­ке наше­го вождя.

В заклю­че­ние хотел бы при­ве­сти сло­ва ста­рей­ше­го ста­лин­ско­го сорат­ни­ка Вяче­сла­ва Михай­ло­ви­ча Моло­то­ва, раз­жа­ло­ван­но­го Иоси­фом Вис­са­ри­о­но­ви­чем, что не поме­ша­ло ему сохра­нить вер­но­сть вождю и объ­ек­тив­но­сть его оцен­ки. «Чем боль­ше на него напа­да­ют, тем выше он под­ни­ма­ет­ся… Более после­до­ва­тель­но­го, более талант­ли­во­го, более вели­ко­го чело­ве­ка, чем Ста­лин, не было и нет».

Корр.: А я бы доба­ви­ла ещё одно сви­де­тель­ство Вяче­сла­ва Михай­ло­ви­ча: «Мне наши пол­ко­вод­цы рас­ска­зы­ва­ли, что Ста­лин перед сра­же­ни­ем, напут­ствуя, обыч­но гово­рил: «Ну, дай Бог!» или: «Ну помо­ги, Гос­по­дь!»

Спа­си­бо, Дмит­рий Тимо­фе­е­вич. Наде­юсь, мы про­дол­жим этот раз­го­вор. И, как гово­рил Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич, помо­ги, Гос­по­ди!

Бесе­ду вела Гали­на Кус­ко­ва.