Жить и побеждать: Виктор Садовничий о главном уроке войны и переносе юбилейного парада

Под­хо­ди­ла к кон­цу оче­ред­ная неде­ля само­изо­ля­ции, когда неожи­дан­но раз­дал­ся зво­нок из МГУ. Ока­за­лось, при­гла­ша­ли на интер­вью с рек­то­ром в пред­две­рии 9 Мая, о кото­ром я дого­ва­ри­ва­лась еще месяц назад и на кото­рое в нынеш­них усло­ви­ях уже не при­хо­ди­лось рас­счи­ты­вать

Подъ­ез­жая на сле­ду­ю­щий день к глав­но­му зда­нию уни­вер­си­те­та, я неволь­но пора­зи­лась непри­выч­ной кар­ти­не. Ленин­ские горы, где учат­ся тыся­чи сту­ден­тов, опу­сте­ли. Ник­то не шел весе­лым шагом на лек­ции и не брел пону­ро к мет­ро после неудач­но­го семи­на­ра. На пер­вом эта­же, обыч­но шум­ном и мно­го­люд­ном, лишь охран­ни­ки. На девя­том, где нахо­дит­ся каби­нет рек­то­ра Вик­то­ра Садов­ни­че­го, тоже тиши­на. Начи­ная раз­го­вор, мы, соблю­дая меры предо­сто­рож­но­сти, садим­ся на раз­ных кон­цах мас­сив­но­го круг­ло­го сто­ла.

— Вик­тор Анто­но­вич, уже нет сомне­ний в том, что пан­де­мия отра­зит­ся на всех сфе­рах жиз­ни, вот и Парад Побе­ды в этом году пере­нес­ли…

— Мне кажет­ся, руко­вод­ство стра­ны исхо­ди­ло из того, что парад дол­жен быть мас­со­вым, и, конеч­но, весь народ в еди­ном поры­ве отме­тит этот День Побе­ды. Не хочет­ся про­пу­стить эту дату, это собы­тие, и оно обя­за­тель­но будет, будет в тех же мас­шта­бах, люди это­го хотят. Тем более есть даты, кото­рые бы подо­ш­ли под это меро­при­я­тие: напри­мер, дата пер­во­го пара­да на Крас­ной пло­ща­ди 24 июня или офи­ци­аль­но­го окон­ча­ния Вто­рой миро­вой вой­ны в сен­тяб­ре. Это будет вид­но по ситу­а­ции. А пока мы со сту­ден­та­ми хотим про­ве­сти свой парад в онлайн-режи­ме.

— Как это будет?

— Мы гото­вим и кон­церт сту­ден­че­ский, и раз­лич­ные про­грам­мы, и интер­вью с геро­я­ми вой­ны, и даже свой «Бес­смерт­ный полк» мы как-то дистан­ци­он­но пока­жем. Каж­дый сту­дент, сотруд­ник, про­фес­сор, если захо­чет, смо­жет пока­зать порт­рет сво­е­го деда, пра­де­да или отца.

— Как на вашу жиз­нь повли­я­ла вой­на?

— Вой­на кос­ну­лась моей семьи по пол­ной. Дело в том, что неболь­шое укра­ин­ское село, где я родил­ся, — Крас­но­пав­лов­ка в Харь­ков­ской обла­сти — было цен­тром боев пря­мо в пер­вые же меся­цы вой­ны. При­чем наше село пере­хо­ди­ло из одно­го рубе­жа в дру­гой — либо всту­па­ла Крас­ная армия, либо нем­цы вхо­ди­ли, раз шесть, и все это было за пол­то­ра года. Мне лич­но пом­нят­ся такие эпи­зо­ды — бом­беж­ки.

Рек­тор Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни М.В. Ломо­но­со­ва Вик­тор Садов­ни­чий Антон Новодережкин/ТАСС

Крас­но­пав­лов­ка — это стан­ция на желез­ной доро­ге Москва — Дне­про­пет­ров­ск — Крым. Кста­ти, то самое место, где потер­пел кру­ше­ние импе­ра­тор­ский поезд Алек­сандра III, совсем неда­ле­ко от наше­го села. И, конеч­но, нем­цы бом­би­ли имен­но желез­ную доро­гу, а наша хата была все­го в 50 мет­рах, поэто­му при каж­дом нале­те нем­цев мама хва­та­ла нас с бра­том, и мы бежа­ли в поле, подаль­ше где-то там пада­ли, и мама накры­ва­ла нас собой. Одна­жды после оче­ред­ной бом­беж­ки мы при­шли обрат­но, а хаты нет, толь­ко поло­ви­на — ее снес­ло удар­ной вол­ной. То вре­мя я очень хоро­шо пом­ню, хотя мне все­го три года было.

Пом­ню еще один эпи­зод. Как извест­но из исто­рии, под горо­дом Изю­мом Харь­ков­ской обла­сти было одно из самых боль­ших окру­же­ний нашей армии, там были допу­ще­ны ошиб­ки коман­до­ва­ния, окру­жи­ли огром­ное коли­че­ство наших сол­дат. И их, плен­ных, вели через наше село на желез­ную доро­гу, сажа­ли и вез­ли в конц­ла­ге­ря. Это ров­но воз­ле той хаты, где мы жили. А наши места — чер­но­зем, ника­ких дорог нет, в сля­коть грязь была по пояс, и сол­да­ти­ки часто выби­ва­лись из сил, осо­бен­но ране­ные, и один из них упал. Мать уви­де­ла и дала ему суха­рик, а эсэсо­вец ее при­кла­дом уда­рил, и мы с бра­ти­ком ее меся­ца три тогда выха­жи­ва­ли, она водич­ки про­си­ла, мы ей пода­ва­ли.

Еще пом­ню воз­вра­ще­ние отца в сен­тяб­ре 45-го. Мама счи­та­ла, что он уже погиб, а он воз­вра­ща­ет­ся, такая сце­на была… Я гонял тря­пич­ный мяч по дво­ру, а тут захо­дит муж­чи­на в сол­дат­ской фор­ме, спра­ши­ва­ет, где мать. Я не обра­щаю вни­ма­ния — в хате, гово­рю. Потом мама выско­чи­ла, гово­рит, это твой отец.

— Полу­ча­ет­ся, это ста­ло пол­ной неожи­дан­но­стью?

— Дело в том, что тогда очень труд­но было с пись­ма­ми. Он брал Буда­пешт, Вену, потом их сек­рет­но вез­ли на Восток, и писем не было. Затем объ­яви­ли, что вой­на закон­чи­лась, а вестей не было, и мать реши­ла, что отец, навер­ное, погиб, и она со сле­за­ми гово­ри­ла об этом. Сла­ва богу, отец вер­нул­ся, хотя четы­ре раза был ранен, стал инва­ли­дом II груп­пы. Награж­ден меда­ля­ми, орде­на­ми, был стрел­ком на пере­до­вой, всю вой­ну рядо­вой.

— А как МГУ рабо­тал в годы вой­ны, какой он внес вклад в побе­ду?

— Очень зна­чи­тель­ный. Сра­зу же в пер­вый день вой­ны сту­ден­ты собра­лись на ком­со­моль­ское собра­ние на Мохо­вой и при­ня­ли реше­ние быть моби­ли­зо­ван­ны­ми, это факт исто­ри­че­ский. Часть, у кого была под­го­тов­ка, ушла в регу­ляр­ные вой­ска, напри­мер в артил­ле­рию. Девуш­ки с аст­ро­но­ми­че­ско­го отде­ле­ния в основ­ном ушли в авиа­цию и ста­ли лет­чи­ца­ми или штур­ма­на­ми. Но зна­чи­тель­ная часть, более двух тысяч, а может, даже и три, запи­са­лись в опол­че­ние — каж­дый хотел вое­вать и запи­сы­вал­ся.

Рек­тор Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни М.В. Ломо­но­со­ва Вик­тор Садов­ни­чий Антон Новодержин/ТАСС

Сту­ден­ты МГУ ока­за­лись в соста­ве 8-й Крас­но­прес­нен­ской диви­зии с Кон­сер­ва­то­ри­ей и Гне­син­кой. Опол­чен­цы выдви­ну­лись в Ель­ню, это Смо­лен­ская область, даль­ние под­сту­пы Моск­вы, и надо ска­зать, что это были тра­ги­че­ские дни. Они попа­ли под мощ­ный удар мото­ри­зи­ро­ван­ной немец­кой диви­зии, и более тыся­чи чело­век погиб­ло в один день.

Сей­час на этом месте воз­двиг­нут памят­ник, я при­ни­мал уча­стие в его соору­же­нии еще в 1970-е годы, будучи ком­со­моль­цем. Это одна из идей, кото­рую я под­дер­жи­вал. А выдви­нул ее тогда Гори­мир Гори­ми­ро­вич Чер­ный, про­фес­сор мех­ма­та: имен­но мате­ма­ти­ков, сту­ден­тов и аспи­ран­тов, тогда боль­ше все­го ушло, но помо­гал соору­жать памят­ник весь уни­вер­си­тет.

— Вы там быва­ли после?

— Мы с пер­во­курс­ни­ка­ми под Ель­ню каж­дый год ездим, при­мер­но 500–700 чело­век при­ез­жа­ют в день нача­ла вой­ны в июне. Кла­ня­ем­ся погиб­шим, бла­го­да­рим их. Это важ­ная стра­ни­ца исто­рии Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. И тра­ги­че­ская, и слав­ная, посколь­ку мы защи­ща­ли под­сту­пы к Москве.

Конеч­но, про­сла­ви­лись и сту­ден­ты, вое­вав­шие в регу­ляр­ных частях. Вот нем­цы боя­лись наших лет­чиц — «ноч­ных ведьм». Их так про­зва­ли, пото­му что они лета­ли на без­звуч­ных само­ле­тах, так назы­ва­е­мых фанер­ных, и неожи­дан­но воз­ни­ка­ли над скла­да­ми, пози­ци­я­ми и бом­би­ли.

Я мно­гих деву­шек — участ­ниц тех боев — знал лич­но. Напри­мер, Евдо­кию Пась­ко, Героя Совет­ско­го Сою­за. Дело в том, что ее дочь на моей кафед­ре рабо­та­ет, а ее муж рабо­тал на мех­ма­те. Как-то она мне рас­ска­за­ла про один свой полет, когда над Азов­ским морем ее само­лет пере­вер­нул­ся, но она про­дол­жа­ла лететь, ниче­го не заме­тив, и все никак не могла понять, в чем дело. Ей каза­лось, что стре­ля­ют с неба, а она же голо­вой вниз. Нако­нец, она сооб­ра­зи­ла, что само­лет пере­вер­нут, суме­ла сно­ва его повер­нуть и поса­дить. Она умер­ла все­го несколь­ко лет назад, я был на похо­ро­нах, про­во­жал ее. Или вот, Рако­боль­ская Ири­на Вяче­сла­вов­на, началь­ник шта­ба это­го пол­ка, тоже недав­но ушла из жиз­ни. 9 мая всех их будем вспо­ми­нать, бла­го­да­рить, это наши вете­ра­ны, вои­ны, герои.

Я бы еще хотел отдель­но вспом­нить о сво­ем учи­те­ле, дека­не мех­ма­та Пет­ре Мат­ве­е­ви­че Оги­ба­ло­ве, кото­рый полу­чил зва­ние народ­но­го героя Юго­сла­вии. Одно вре­мя я рабо­тал его заме­сти­те­лем. За что такая высо­кая награ­да? Он спас мар­ша­ла Тито, зна­ме­ни­то­го лиде­ра юго­слав­ско­го сопро­тив­ле­ния, когда тот был окру­жен в 1944 году. Оги­ба­лов сумел поса­дить свой само­лет в горах и забрать Тито. И вот когда позд­нее я ездил с Пет­ром Мат­ве­е­ви­чем в Юго­сла­вию, и он шел по Бел­гра­ду, жен­щи­ны на коле­ни перед ним ста­но­ви­лись.

— А обра­зо­ва­тель­ная, науч­ная дея­тель­но­сть уни­вер­си­те­та про­дол­жа­лась в годы вой­ны?

— Там слож­но было. Сна­ча­ла уни­вер­си­тет эва­ку­и­ро­вал­ся, он уехал в Сред­нюю Азию, и там заня­тия про­дол­жа­лись, мне рас­ска­зы­ва­ли об этом про­фес­со­ра, кото­рые меня учи­ли. Сту­ден­тов при­гре­ли мест­ные уни­вер­си­те­ты, и там опре­де­лен­ное вре­мя про­хо­ди­ла уче­ба.

Рек­тор Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни М.В. Ломо­но­со­ва Вик­тор Садов­ни­чий Антон Новодережкин/ТАСС

Когда фронт чуть ото­дви­нул­ся, их пере­дви­ну­ли на Урал, и МГУ про­дол­жал рабо­тать там, а уже в 1943-м он вер­нул­ся в Моск­ву, и были пол­но­цен­ные заня­тия. Вой­на была уже дале­ко, заня­тия шли, про­фес­со­ра, те, кто мог, пре­по­да­ва­ли, а сту­ден­ты, кто не был при­зван в армию, учи­лись, но, конеч­но, это было неболь­шое коли­че­ство. Кста­ти, после вой­ны почти все руко­во­дя­щие пози­ции воз­гла­ви­ли фрон­то­ви­ки, думаю, имен­но поэто­му уни­вер­си­тет стал могу­чим.

И не могу не ска­зать про колос­саль­ный вклад в побе­ду наших уче­ных. Когда Москва под­вер­га­лась бом­беж­кам, Халил Ахме­до­вич Рах­ма­ту­лин, осно­ва­тель кафед­ры газо­вой и вол­но­вой дина­ми­ки мех­ма­та, лау­ре­ат Гос­пре­мий СССР, пред­ло­жил исполь­зо­вать в каче­стве воз­душ­ных заграж­де­ний аэро­ста­ты, меж­ду кото­ры­ми натя­ну­ты сет­ки. И вы зна­е­те, это очень помо­гло, пото­му что он рас­счи­тал точ­ную аэро­ди­на­ми­ку, и немец­кие само­ле­ты запу­ты­ва­лись в этих сет­ках, и это очень защи­ща­ло объ­ек­ты Моск­вы. Дру­гой уче­ный, про­фес­сор Алек­сей Анто­но­вич Илью­шин, в ходе экс­пе­ри­мен­тов, кото­рые в годы вой­ны про­во­дил пря­мо в под­ва­ле зда­ния на Мохо­вой, уста­но­вил, что при нехват­ке воору­же­ний обо­лоч­ку сна­ря­да мож­но делать более лег­кой, сэко­но­мив мате­ри­а­лы, плюс это будет дешев­ле. Зна­ме­ни­тый био­лог — про­фес­сор Борис Алек­сан­дро­вич Куд­ря­шов — при­ду­мал состав, кото­рый помо­гал сво­ра­чи­вать­ся кро­ви, один укол помо­гал ее оста­но­вить. Это поз­во­ля­ло выиг­рать вре­мя ране­ным до опе­ра­ции. Ну и мож­но про­дол­жать.

— По-ваше­му, какой самый глав­ный урок нам дала вой­на?

— Вы зна­е­те, недав­но я смот­рел онлайн-лек­цию «Лиде­ры «боль­шой трой­ки» в годы Вто­рой миро­вой вой­ны», ее про­во­ди­ли наши выда­ю­щи­е­ся исто­ри­ки, и мне кажет­ся, их оцен­ка была пра­виль­ной. Здесь нет одно­знач­но­го выво­да, кто из миро­вых лиде­ров «трой­ки» мог бы боль­ше сде­лать, что­бы не допу­стить вой­ну. Конеч­но, опре­де­лен­ная ответ­ствен­но­сть на пле­чах лежит, но все-таки глав­ный вывод, кото­рый бы я сде­лал, что надо во имя мира нахо­дить реше­ния, что­бы нико­гда не дово­дить до вой­ны, до воору­жен­но­го столк­но­ве­ния. И в этом зада­ча лиде­ра любо­го строя. Надо нахо­дить воз­мож­но­сть избе­жать вой­ны.

И вопре­ки рас­хо­же­му мне­нию я счи­таю, что наша стра­на была к вой­не очень гото­ва. Если срав­нить ту стра­ну, кото­рая была в 1920-х годах, — абсо­лют­но сель­ская стра­на с отста­лой про­мыш­лен­но­стью и энер­ге­ти­кой, — то к 1941 году она уже смо­гла раз­вер­нуть про­мыш­лен­но­сть, стать вели­кой, и это нас спас­ло. Напри­мер, уже во вре­мя вой­ны мы откры­ва­ли за несколь­ко дней пред­при­я­тия на Ура­ле, в сте­пи. Вот сей­час перед лицом опас­но­сти мы стро­им коро­на­ви­рус­ную кли­ни­ку за месяц, но и тогда за несколь­ко дней заво­ды стро­и­ли. Так что вой­на — это, конеч­но, тра­ге­дия, колос­саль­ный урон стра­не и урок всем, что надо нахо­дить воз­мож­но­сть жить в мире, я бы так ска­зал.

— Что бы вы поже­ла­ли нам в пред­две­рии 9 Мая? И как не пасть духом в теку­щей ситу­а­ции?

— Я бы поже­лал, несмот­ря ни на что, эту дату обя­за­тель­но отме­тить. А коро­на­ви­рус мы вско­ре побе­дим, очень мно­го для это­го дела­ет руко­вод­ство стра­ны. Я смот­рю на эту напасть как мате­ма­тик: есть зако­ны, как обще­ство реа­ги­ру­ет на инфек­ци­он­ные болез­ни. Дости­га­ет­ся опре­де­лен­ный про­цент людей, име­ю­щих имму­ни­тет, и даль­ше вирус отсту­па­ет. Глав­ное — нам всем соблю­дать реко­мен­да­ции, и вирус пой­дет на спад. Я уве­рен.

Бесе­до­ва­ла Кри­сти­на Соло­вье­ва