Россию отстранили от Олимпийских игр в Пхенчхане, оставив возможность «чистым» от допинга спортсменам выступить под нейтральным флагом. Впервые в истории целая сборная, а не только отдельные ее представители или команды, не примет участия в Олимпиаде из-за обвинений в допинговых махинациях. Путь от триумфатора Игр в Сочи до изгоя, которого в спортивном мире не пинает только ленивый, был пройден Россией всего за три года. «Лента.ру» попыталась разобраться, почему страна, ежегодно тратящая на поддержку спорта миллиарды рублей, не смогла защитить своих атлетов от недоказанных обвинений и нападок психически больного мошенника.
Виктор Цаплин. Lenta.ru
Естественно, на Западе на этот, по сути, бесполезный процесс даже не обратили внимания, да и к тому времени битва была проиграна с разгромом: ВФЛА уже месяц как находилась вне закона после выхода в ноябре 2015-го 323-страничного отчета независимой комиссии WADA под руководством Ричарда Паунда, которая изучила материалы ARD и провела собственное расследование. Нанятые WADA юристы сполна отработали солидный бюджет: доклад втянул в скандал РУСАДА вместе с тогдашним директором ФГУП «Антидопинговый центр» (та самая московская антидопинговая лаборатория) Григорием Родченковым.
Россия вмиг лишилась места в элите легкой атлетики и собственных антидопинговых структур. В течение нескольких месяцев все руководители РУСАДА и глава московской лаборатории ушли в отставку. В начале 2016-го двое бывших управленцев Российского антидопингового агентства скоропостижно скончались, а Родченков уехал в США, где стал информатором WADA и разоблачителем допинговых махинаций на родине. Первые же выступления химика дали старт мощной информационной кампании, которой с легкостью поверила публика: к сожалению, это бич и западного, и отечественного общества.
Выяснились интересные детали биографии ученого, который и сам со временем перестал их скрывать. Так, в 2011 году в отношении Родченкова и его сестры Марины возбудили уголовное дело. Директора московской лаборатории подозревали в организации преступной группы, которая торговала допингом и гарантировала клиентам — то есть спортсменам — «чистоту» их проб. Марина Родченкова отделалась небольшим сроком, быстро замененным на условный, а Григорий Родченков избежал уголовного преследования, притворившись невменяемым. Согласно источникам, Родченков после попытки самоубийства попал в стационар, где у него выявили шизотипическое расстройство личности (впоследствии выяснилось, что Родченков обманул судмедэкспертов). Обвинения против ученого были сняты, и он руководил «Антидопинговым центром» вплоть до отставки в 2015-м. Если действительно все было именно так, и правоохранительные органы знали об этом, возникает законный вопрос к Минспорта — тогдашнему куратору лаборатории: почему Родченков, обманщик и преступник, сохранил должность? Более того, впоследствии ученый неоднократно представлялся к различным наградам и отмечался почетными грамотами.
Даже после публикации первого доклада WADA по России, в котором Родченкова обвинили в умышленном уничтожении сотен допинг-проб, Виталий Мутко публично поддерживал химика, призывая утилизировать пробы «всем миром». Спустя всего полгода Следственный комитет расценил те же самые действия Родченкова как злоупотребление полномочиями и возбудил против него уголовное дело.
Позиция главного спортивного чиновника страны со времени выхода первого фильма о допинге в России отличалась противоречивостью. С одной стороны, все расследования Зеппельта Мутко до сих пор считает попытками опорочить российский спорт. С другой, он соглашается с решениями международных организаций, основанными в том числе на сведениях из фильмов немецкого журналиста. Например, министр сперва назвал надуманными обвинения из отчета комиссии WADA в том, что в России процветает культура допинга, однако уже через два месяца сообщил, что власти учли выводы этой комиссии и приступили к работе над ошибками по инструкциям все той же WADA.
Особняком стоит интервью, которое Мутко дал Зеппельту в апреле 2016-го. В ходе часовой беседы министр убеждал немца, что Валентин Балахничев был уволен с поста президента ВФЛА в 2014 году, еще до выхода первого фильма о допинге. Возможно, за закрытыми дверями и вправду были достигнуты некие договоренности, но в действительности Балахничев возглавлял ВФЛА до середины февраля 2015-го и был не уволен, а добровольно ушел в отставку.
Сколь бы слабыми ни были доказательства, представленные WADA и ARD в расследовании допинговых махинаций в российской легкой атлетике, Москва, опровергнув их на словах, не добивалась опровержения в зарубежных судах, хотя имела на то и время, и возможности. Промедление и уверенность чиновников в том, что все как-нибудь само обойдется, были большой ошибкой: обвинения, построенные на откровенно хлипких аргументах и даже домыслах, окончательно закрепились как легитимные и дали Западу формальный повод пойти дальше в своем «крестовом походе». Нужен был лишь импульс. Его обеспечил Родченков, в мае 2016-го разразившийся в интервью The New York Times заявлениями о мошенничестве с допингом на Олимпиаде в Сочи, после чего WADA создало вторую независимую комиссию по России, которую возглавил канадский спортивный юрист Ричард Макларен, входивший и в комиссию Паунда.
Под ударом оказались практически все достижения россиян на сочинских Играх. Это ожидаемо возмутило олимпийцев: бобслеист Алексей Воевода, завоевавший две золотые медали, открыто призывал Минспорта бороться за правду в суде. Ведомство не прислушалось к чемпионам — вместо этого в Москве списывалипроисходящее на политическое давление и пытались объяснить WADA, что так нельзя строить обвинения. Вышедшую летом 2016-го первую часть доклада Макларена, раскритикованную за отсутствие конкретики и голословность, российские власти тоже юридически не оспорили, чем придали ей легитимности в глазах международного сообщества.
Позиции обвинения продолжали крепнуть, а имидж российского спорта все еще пытался нащупать дно: за считаные дни до старта Олимпиады-2016 в Рио-де-Жанейро от Игр были отстранены все тяжелоатлеты, из легкоатлетов в Бразилию поехала только прыгунья в длину Дарья Клишина, Мутко и всех его подчиненных объявили в Рио персонами нон грата. Позже в полном составе дисквалифицировали паралимпийцев, о которых теперь вообще почти не вспоминают. В связи с паралимпийцами прозвучали громкие заявления в Госдуме и правительстве, однако побороться за их права в суде, а не в прессе, попытался только известный боксерский меценат Андрей Рябинский, нанявший за свой счет целую команду адвокатов. Дело в итоге не выгорело (Паралимпийский комитет России до сих пор не восстановлен в правах), но Рябинский хотя бы что-то предпринял!
До дна
После Рио казалось, что дно все-таки найдено, и надо от него просто оттолкнуться. Сделать это в ситуации, когда министра спорта даже не пожелали видеть на Олимпиаде, было весьма затруднительно. И к октябрю 2016-го в Кремле созрел план перестановок: Виталия Мутко повысили до вице-премьера, а руководителем Минспорта назначили чемпиона Сиднея-2000 Павла Колобкова, который к тому времени уже шесть лет ходил в заместителях и курировал как раз сферу летних олимпийских видов спорта.
Первым делом Колобков расстался с несколькими сотрудниками, чьи имена — какое совпадение! — фигурировали в допинговом скандале. Это еще один замминистра Юрий Нагорных (причем распоряжение об освобождении его от должности легло на стол премьера Дмитрия Медведева на следующий день после назначения Колобкова) и Наталья Желанова, которую Мутко в апреле 2015-го сделал советником по антидопинговым вопросам.
Новоиспеченный министр с энтузиазмом взялся восстанавливать репутацию российского спорта. Колобков ездил на международные конференции и симпозиумы, спорил по поводу заголовков в NYT, активно контактировал с руководителями международных федераций. Но этого было недостаточно, чтобы повлиять на МОК, который уже не мог игнорировать все расследования о допинговых махинациях в Сочи. В январе 2017-го комитет создал сразу две комиссии по российскому делу. Одна из них занялась проверкой данных из доклада Макларена (именно по итогам ее работы российских спортсменов лишили сочинских медалей), вторая — изучением вмешательства государства в антидопинговую систему.
Время для противодействия было упущено, да и риторика российских властей не претерпела коренных изменений. В Москве продолжили бессмысленные словесные баталии с Маклареном и WADA, хотя тем, в сущности, было все равно — их наработки уже были переданы в МОК. Продолжала деятельность и Национальная общественная антидопинговая комиссия, которую по просьбе президента Владимира Путина возглавил почетный член МОК Виталий Смирнов, располагающий обширными контактами и связями в олимпийском мире, но эта структура занялась по большей части искоренением фундаментальных проблем, а не решением текущих. Работы у комиссии было много — например, по формированию культуры нетерпимости к допингу: по-прежнему хватает примеров, когда спортсмены, попавшиеся на применении запрещенных препаратов, впоследствии получают в России высокооплачиваемые должности в госструктурах, в том числе связанные с воспитанием начинающих атлетов.
Несмотря на то что комиссия была создана летом 2016-го, президент обратил внимание на допинговый скандал несколько лет назад. Так, еще в 2015-м Владимир Путин потребовал от правительства и спортивных федераций разобраться в ситуации и провести расследование всех обвинений. Помимо этого глава государства говорил, что необходимо бороться за права спортсменов не только в специализированных инстанциях, но и в общегражданских судах.
Однако чемпионов и призеров Сочи-2014 не смогли защитить или же и вовсе не пытались. И если для тех, кто завершил карьеру и оказался в Госдуме, как тот же бобслеист Воевода, это дело чести и достоинства, то карьера действующих спортсменов поставлена под угрозу. Порой все выглядит совершенно абсурдно: обвинения против лыжника Александра Легкова, лишенного золота за победу в масс-старте, основаны на очень спорном, практически «пустом» докладе Макларена и свидетельствах Родченкова — клиента психиатрической больницы. Во враждебных обстоятельствах, сложившихся из-за трехлетнего бездействия российских спортивных властей, Легков и его собратья по несчастью попросту не сумели доказать, что они не верблюды.
Финал получился опустошающим: 5 декабря исполком МОК на закрытом заседании в Лозанне отстранил Россию от Игр-2018, но оставил право выступить спортсменам, которые докажут, что они не причастны к допингу. Комитет применил и персональные санкции: пожизненно отстранены Мутко и Нагорных, временно дисквалифицированы Олимпийский комитет России и его глава Александр Жуков, а Дмитрий Чернышенко, возглавлявший оргкомитет «Сочи-2014», лишился места в координационной комиссии Олимпиады-2022 в Пекине. Также МОК планирует взыскать с ОКР 15 миллионов долларов.
Выход есть
К счастью, нашлись в России и те, кто не побоялся бороться с Маклареном и WADA в суде: велогонщики Кирилл Свешников, Дмитрий Страхов и Дмитрий Соколов в частном порядке подали иски к канадскому профессору и Всемирному антидопинговому агентству. Спортсмены в последний момент лишились Олимпиады в Рио только из-за того, что Макларен вписал их в доклад. Больше года велогонщики занимались тем, чем должно было заниматься государство: собирали документы, делали экспертизы и дополнительные анализы, готовили доказательную базу — и в итоге обратились в суд не в Самаре и не в Челябинске, а в канадской провинции Онтарио, где практикует Макларен. Процесс обещает растянуться на несколько лет, но если велогонщикам удастся выиграть — это станет большой победой для них самих и хорошим уроком для российских спортивных чиновников.
Другой пример противодействия международному давлению еще в 2013 году продемонстрировало борцовское сообщество. Тогда в течение полугода борьба была исключена из олимпийской программы и вновь включена туда во многом благодаря усилиям российских функционеров, быстро организовавших сильную кампанию с привлечением первых лиц государства. Те события подробно описывает в книге «Борьба за борьбу» первый вице-президент ФСБР Георгий Брюсов. В эпилоге он рассказывает, как Объединенный мир борьбы — международная федерация по этому виду спорта — накануне Олимпиады-2016 не поддался обвинениям Макларена и поступил в интересах спортсменов. Президент организации Ненад Лалович, тогда уже член МОК, первым высказался в защиту честных атлетов и их права выступать на Играх. Такое решение принял и МОК, что позволило российским борцам поехать в Рио и внести самый весомый вклад в медальную копилку сборной.